- Знаешь, - шмыгнула носом и подняла на него глаза. - Ты можешь быть милым и вообще нормальным, когда захочешь.

Зевнула и уронила голову обратно на его плечо. Удобненько так, и спокойно. А он еще пальчиками так замурчательно мне затылок массирует, что глазки закрываются от блаженства. Пригревшись в его объятиях я сама не заметила, как сознание постепенно начало уплывать, покидая меня.

Утренний солнечный зайчик пробрался сквозь тонкую занавеску и светил сейчас прямо мне в лицо. “Неужели вчера забыла задернуть шторы?”, поморщившись от головной боли, подумала я. Глаза открывать совершенно не хотелось, а еще эти теплые объятья и удобное плечо под головой, что совсем не хотелось вставать. Обняла в ответ, прильнув еще ближе к горячему, словно печка боку, зарылась носом в изгиб шеи и вздохнула. Кайф, аж пальчики на ногах поджимаются. Кажется, моя внутренняя Богиня проснулась и явно требует плотских утех. Все-таки полгода - это совсем немало, а тут Дима рядышком. До конца не проснувшись, решила в конец обнаглеть и таки взять свое. В самом деле сколько можно терпеть?! Начала соблазнение, исследуя территорию, будто в первый раз.  Поглаживала руками все, до чего могла дотянуться, соблазнительно выгибаясь, недвусмысленно намекая на продолжение. Пробежала игриво пальчиками до кромки трусов, но не обнаружила их там. Шалун! Где там был мой маленький дружок? Ого, да ты подрос, причем прилично. Что-то меня насторожило, и это что-то я держала в данный момент в руках, занимаясь не самыми приличными вещами.  Постойте ка, какой Дима и что он тут забыл? Вот дурья башка, я же его вчера выгнала! Говорили мне, что алкоголь пагубно влияет на умственные способности, и убивает клетки мозга. Все, больше никогда не буду пить! Ага, только кажется, я себе это уже обещала в прошлый раз.

Резко отпрянула и распахнула глаза. От увиденного они полезли на лоб.

-Ты совсем о@ренел! - пнула Алекса и спихнула его с кровати. Он застонал и стал подниматься на ноги, совсем не прикрывая свои причинные места. - Ты что забыл в моей кровати, к тому же еще и голый?

- Этот факт нисколько не смущал тебя ни ночью, ни утром, когда ты меня лапала, - подмигнул и улыбнулся, как дьявол, ей богу.  Стыд то какой! Прямо так и чую, как становлюсь пунцово-красной, словно вареный рак.

- Я задала вопрос! - хотелось от досады топнуть ножкой, но так как я сидела на кровати завернувшись в одеяло по самые уши, и была похожа на куколку (та, что бабочка) сделать этого не смогла. - Другого места не нашлось для сна?

- Ну извини, твой маленький диван совсем не подходит под мои габариты, - и стоит еще красуется, мышцы на руках напрягает. Пф, павлин!  Меня не пронять этим, хотя глазки то и дело косятся на него. - Да и пока я тебя нес до кровати, ты вцепилась в меня словно клещ. И вот как я мог оставить тебя в таком состоянии одну?

- А трусы, наверное, ветром сдуло? Да прикройся ты уже, наконец, эксгибиционист фигов!

- Я не привык спать в одежде, уж извини, - развел руками. - Не люблю, когда что-то сковывает во время сна.

- Интересно, и почему я должна смотреть на "Это"? - застонала, подняв лицо и посмотрев в потолок.

- Ты такая...- засмеялся заливисто.

- Какая? - заинтересовано посмотрела в  лицо Алексу.

- Смешная помидорина.

- Как как, повтори как еще раз?! – возмутилась, даже на ноги подскочила, воинственно встав на кровати. Так, знаете, немного хоть внушительнее получилось, но не намного выше его стала, как предполагала.

- Ты, когда смущаешься, краснеешь, как помидор и щеки надуваешь смешно.

Стоит, ржет тут. Смешно ему, видите ли. Тоже мне, клоуна нашел.

- Смотри…

- Куда? - опешила от такой быстрой смены темы.

- Туда, - и глазами вниз показывает.  Я честно не хотела смотреть, оно как-то само получилось. Глаза округлились, я, честно, старалась не заржать, но не выдержала и согнулась пополам от смеха.

Еще раз глянула на довольного собой мужа, который только что изображал вертолетик и снова закатилась, даже слезы на глазах выступили. Это наверное, такой способ отвлечения моего внимания? Просто другого объяснения для подобного поведения у меня нет.

- Слушай, ты всегда такой “больной” или только со мной? - еле произнесла сквозь смех. Утерла слезы уголком одеяла, стараясь успокоиться.

- Только с тобой,- весело подмигнул. - Хочешь еще фокус покажу?

Ой не могу. Ну что он за человек такой?

- Лучше не надо, - пискнула, давясь смехом. Я представляю, какие у него фокусы могут быть припасены в запасе. - Уйди бесстыдник, - схватила рядом лежащую подушку и смеясь запустила ее в полет, целясь прямо в лицо Алексу.

- Ну не хочешь, как хочешь. Тогда я пошел умываться, а ты завтрак иди приготовь, - и смеясь вылетел из комнаты, увернувшись от летящей в него еще одной подушки. Нахал.

- Прислуги у нас тут нет! Каждый сам за себя! - крикнула вдогонку.

Упала спиной на кровать, пытаясь отдышаться. Приложила холодные ладони к пылающим щекам, и снова засмеялась. Перед глазами так и стоял "вертолетик". Вот как теперь это развидеть?! Он похоже, вообще без комплексов или и вправду  ведет себя подобным образом только со мной?

Привела в порядок постель, а потом, как могла и себя в божеский вид и вышла из спальни. Вроде все было, как и всегда, только определенно чего-то не хватало. Вещи! Диминых вещей не было!

- Алекс, ты куда вещи дел? - орала и тарабанила по двери в ванную, пытаясь перекричать шум воды и фальшивое пение муженька. Да уж, в мюзиклах ему точно главной роли не видать с такими  вокальными данными.

- Какие, дорогая?

- Димины.

- Того урода что ли?

- Ага, - его самого.

- Так они скатились вниз по лестнице вслед за хозяином.

- Ты его хоть не убил?

- А к чему спрашиваешь? Жалко его стало или за меня переживаешь?

- Тебя, блин, - буркнула недовольно.

- Ну вот и не спрашивай тогда. Завтрак иди делай.  Я голодный, как волк, слона готов съесть.

Можно было бы, конечно, сейчас повозмущаться на такое самоуправство, но если посмотреть на ситуацию со стороны, то Алекс заслужил намного больше, чем обычное “спасибо” и завтрак, ведь он мне помог избавится от этого идиота, которого я называла когда-то любимым. Вот только после всего того, что Дима сделал, вся моя любовь быстро испарилась, оставив после себя одно лишь презрение к этому жалкому существу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍