— Какой же вы негодяй, — процедила она сквозь зубы. — Гнусный мерзавец.

— Меня называли и более обидными словами, — улыбнулся он.

— Я не смогу в течение недели тайком обыскать весь дом. Чтобы меня не поймали, придется подождать.

Посланник посмотрел на Фиби, задумавшись над ее словами.

— В начале сентября миссис Хантер отправится в Лондон навестить друзей. Несомненно, она возьмет с собой верную компаньонку.

— Насколько я знаю, у нее нет таких планов. Я бы…

— Вы должны попасть в Лондон, — оборвал ее Посланник. — Там я с вами свяжусь. И помните, мисс Эллардайс, не дай бог, вы проболтаетесь. Ни слова Хантеру или его матери, иначе сами знаете, что может произойти. — Он угрожающе посмотрел на здание тюрьмы за ее спиной. — Идите-ка лучше и навестите своего бедного отца. — Он улыбнулся и ушел, оставив Фиби в одиночестве.

Часы на городской тюрьме пробили одиннадцать.

— Я думал, что ты встретишься с ней в тюрьме? — спросил Макэван, развалившись в кресле напротив Хантера.

— Планы поменялись.

Макэван удивленно вскинул бровь и переложил записную книжку с коленей на стол, чтобы лучше сконцентрироваться на словах Хантера.

— За стенами тюрьмы мисс Эллардайс встретилась с одним человеком. Это была запланированная встреча. Она приехала первой и ждала, пока он придет.

— Думаешь, сообщник? — спросил Макэван.

— Возможно. — Вспоминая, как незнакомец схватил за руку Фиби, Хантер заиграл желваками. — Мисс Эллардайс охотно последовала за ним под арку и отослала прочь тюремщика, когда тот оказался рядом.

Жаль, Себастьяну не удалось увидеть выражение лица Фиби или услышать что-нибудь из их разговора.

— Сообщник или нет, но я подозреваю, что дело, вероятно, намного серьезнее, чем показалось вначале.

— Значит, Фиби не ограничивается тем, что только скрывает правду о местонахождении своего отца. Думаешь, за этим что-то кроется?

— Полагаю, да.

— Уж не думаешь ли ты, что она может причинить вред миссис Хантер? — В голосе Макэвана прозвучали тревожные нотки.

— В интересах мисс Эллардайс этого не делать. — Хантер ответил таким стальным голосом, что Макэван вздрогнул. — Однако сомневаюсь, что мать с этим как-то связана, — смягчился Себастьян. Он подумал о визитах Фиби в его кабинет. Его не покидала навязчивая мысль о том, что девушка что-то искала. — Я думаю, у мисс Эллардайс совершенно другая цель.

— И какая же?

— Например, кража. — Он взглянул на Макэвана. — Предположим, она обыскивала мой кабинет. — Конечно, он не стал упоминать случай, когда она тайком пробралась в кабинет якобы за книгой для миссис Хантер. Умолчал и о том, что потом между ними произошло.

Макэван едва заметно покачал головой и присвистнул:

— А эта мисс Эллардайс не так проста, как может показаться на первый взгляд, кто бы мог подумать. Она выглядит такой…

— Какой? — вопросительно поднял бровь Хантер.

— Такой честной, невинной, порядочной, — закончил Макэван.

— Я думаю, мы уже поняли, что честность не является добродетелью мисс Эллардайс. А остальное…

— Надо предупредить миссис Хантер.

Хантер подумал о реакции матери на свое небольшое расследование.

— Нет. Мать бросится поддерживать мисс Эллардайс.

— Что будем делать?

— Надо найти другой способ вывести ее на чистую воду. — Хантер помрачнел. — К тому же, когда она в следующий раз отправится в городскую тюрьму, надо проследить за человеком, с которым она встретится. Выяснить, кто он и откуда.

Макэван кивнул. Потом мужчины перешли к обсуждению вопросов, связанных с недвижимостью.

Не успел Макэван закрыть за собой дверь, как Хантер повернул свое кресло лицом к окну и уставился на болота. Бокал с бренди стоял нетронутым. Он вглядывался в открытую всем ветрам вересковую пустошь и размышлял. Но думал вовсе не об отце. Мысли о мисс Эллардайс не давали ему покоя.

Окна зеленой гостевой комнаты выходили в сад, обнесенный оградой, чтобы уменьшить влияние сурового ветра с болот. Это позволяло выращивать там некоторые сорта фруктов и овощей. С правой стороны находились конюшни, с левой — темное озеро Блэклок, в тихих и прохладных водах которого Фиби спасалась от летнего зноя. На болота опустилась ночь. Свинцовая туча раскинулась над темными очертаниями мрачного пейзажа. Сквозь нее не проходил ни лунный свет, ни отблеск звезд. Фиби завернулась в шаль из более грубой, чем ее сорочка, ткани и всматривалась в темноту, думая о своем отце. Она зажмурила глаза, вспоминая, что с ним сделал Посланник. Сердце сжималось от ужаса.

Бедный отец, мягкий и добрый человек. Он бы и мухи не обидел. Слишком увлеченный наукой, он забывал дни недели, едва мог сам о себе позаботиться, не говоря уже о том, чтобы защититься от такого дикого нападения. Фиби злилась. Ее одолевало разочарование и чувство беспомощности от осознания того, что она ничем не сможет ему помочь, если люди Посланника решат претворить в жизнь свои угрозы. Ничего. Надо просто кое-что своровать у Хантера и принести Посланнику. Меньше всего ей хотелось связываться с человеком, чья репутация покрыта мраком и пронизана опасностью. От одного только холодного взгляда Хантера Фиби бросало в дрожь.

Это выше ее сил.

К полуночи в Блэклоке воцарилась гробовая тишина. Доносился лишь шорох ветра по стеклу да легкий всплеск воды. Все, должно быть, уже в постели.

Все, кроме Фиби, которая отбросила от себя платок, взяла свечу, украдкой спустилась на несколько ступеней вниз, перегнулась через перила и вгляделась в темный коридор внизу. Слабое мерцание света свидетельствовало о том, что Хантер у себя в кабинете. Она с облегчением вздохнула и поднялась обратно по лестнице.

Спальня Себастьяна располагалась напротив ее комнаты, правда, была в два раза больше. Она тихо прошла мимо спальни миссис Хантер и остановилась около двери комнаты хозяина Блэклока.

Макэйба там быть не должно. Фиби перестраховалась, предварительно расспросив про камердинера Хантера. Она предположила, что он мог пригодиться своему господину, который, вероятнее всего, не спал. Глубоко вздохнув, Фиби открыла дверь и проскользнула в спальню. Догорающие угли в камине слабо освещали комнату. Она тихо закрыла за собой дверь. Хотя Фиби и знала, что Хантер просидит всю ночь внизу с бокалом бренди, она не могла успокоить бешено стучащее сердце. Девушка подняла вверх свечу и осмотрелась.

Сразу стало ясно, что спальня принадлежит мужчине. Такая же темная и мрачная, как сам Хантер. Темные шторы опускались до самого пола, темные чехлы, темные подушки. Мебель черного и красного дерева или почерневшего дуба. Огромная кровать с балдахином между двух арочных окон выглядела роскошно для человека, который практически не ночевал в своей комнате. Около кровати лежал большой прямоугольный ковер, выделявшийся большим темным пятном при свете свечи. Взгляд Фиби прошелся по кровати, висящему над ней светильнику, комодам по обе стороны от нее и остановился на большом тяжелом сундуке. Она обратила внимание на массивную крепкую темную мебель и межкомнатные двери. Фиби знала, что одна из них вела в спальню хозяйки, за другой же, по всей видимости, располагалась ванная комната.