Другой человек возблагодарил бы небо, но не Няня Устриц, о нет! Она встала и вышла из своей уютненькой гостиной в коридор. БЕРЕГИСЬ, ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! — было написано на лампочках. ОСТОРОЖНО, ДВЕРЬ! — было написано на дверях. ОПАСНО — ТВЕРДЫЙ, ПРИ ПАДЕНИИ МОЖНО УШИБИТЬСЯ! — было написано на полу. Няня повернула дверную ручку (обитую мягким) и решительно вошла в детскую.

И остановилась.

Казза была на месте, на своем высоком стульчике с перекладиной, в очках, в заколках, с шинами на зубах, с коротко остриженными ногтями (чтобы не поцарапаться), среди абсолютно чистых вещей (чтобы не подхватить какую-нибудь ужасную заразу). Девочка виновато отвела глаза от Няни Устриц. На стене висел портрет Румяной Няни, и взгляд ее следовал за тобой по всей комнате в ожидании Плохого Поступка.

Но была в комнате еще одна (третья) пара глаз. Глаза эти, голубые и добрые, спокойно смотрели на Няню Устриц из-под коричневого котелка.

— Здорово, Няня, — произнес нежный розовый ротик.

— А ты кто такая будешь? — спросила Няня Устриц, сложив губы наподобие куриной гузки.

— Меня зовут Няня Прим, — сказала Примула (потому что это была она). — Решила вот заглянуть, погладить вас против шерстки.

— Чего погладить? — сказала Няня Устриц, с которой никто никогда еще так не разговаривал.

— Берегитесь, — шепнула Казза Примуле.

Примула ободряюще взяла ее за руку.

— Да? — удивилась она. — Почему же, интересно, я должна беречься этой уродливой старой перечницы?

Казза скорее прыгнула бы в кипяток (ОСТОРОЖНО — ГОРЯЧИЙ!), чем ответила на такой вопрос. Примула улыбнулась Ласковой Няниной Улыбкой.

— В общем, решила заглянуть к вам. Мы ведь встречались на Родине…

— Да?

— У Ее Величества. Неужто забыли?

— О-о-о-у-у, — ухнула Няня Устриц, словно проколотый филин. Как у всех нянь, от самых важных до самых незначительных, при упоминании Ее Величества у нее слабели коленки. На самом деле она никогда не бывала у Ее Величества, но очень мило, что эта… симпатичная маленькая Няня… подумала, что они там встречались. Слова маленькой Няни наполнили ее гордостью и силой.

— Печенья? — сказала Примула и протянула Няне Устриц жестяную коробку. — Рекомендую те, что справа.

— С превеликим удовольствием, — сказала Няня Устриц тоном придворной дамы. Она изящно загребла горсть печений и отправила в рот. — Ты давно в Нянягуа?

— С неделю, — сказала Примула. — А кажется, уже сто лет…

Это был легкомысленный ответ. Няня Устриц угрюмо жевала. Она не одобряла легкомыслия — даже в нянях, работавших у Ее Величества. Поэтому она сама удивилась, когда ее разобрал смех — да такой оглушительный, что портрет Румяной Няни на стене слегка закачался.

Казза вздрогнула. Нянин смех был какой-то незнакомый и очень страшный. Да и Румяная Няня смотрела со стены осуждающе. Малышка сказала:

— Я хочу… можно мне попросить… мой вкусный обед?

Примула заметила столик с вилкой, ножом, стаканом, кувшином воды и еще чем-то накрытым клетчатой салфеткой. Она заглянула под салфетку.

— Зерновой хлеб, масла нет, два жалких листика салата. Рыбий жир. Подошва, гадость, помои… Это несъедобно! — Она протянула Каззе коробку с вкусно пахнувшим печеньем. — Бери те, что слева. Пирожки. Не стесняйся.

— Но мне нельзя.

— Ох, бедняжка, — сказала Примула, задумчиво поглаживая подбородок. — Ну конечно же, можно!

— Правда, Няня?

— Конечно! — закричала Няня Устриц, заметно подобревшая после горсти печений. Глаза ее помутнели, с лица не сходила идиотская улыбка, а разговаривала она оглушительным басом.

— Вот что, Няня, — сказала Примула, пока Казза пережевывала пирожок. — По-моему, вам самое время сбегать вниз и высказать хозяевам всё, что вы думаете.

— О чём?

— О том, что вам не дают воли. Командуют вами. Говорят, где, что и куда…

В крохотных глазках Няни Устриц полыхнуло грозное пламя.

— Клянусь бобом, — сказала она, хлопнув себя по колену. — Ты права, Няня. Ну, держитесь! — И решительно вышла из комнаты.

Почему-то на руках.

Казза проглотила последний кусок пирожка и кружевным платочком, расшитым эльфиками, аккуратно стерла со рта крошки.

— Ой, — сказала она, глядя, как удаляется враскачку огромный нянин зад в светло-зеленых грубошерстных панталонах. — Что это с ней?

— Покушала моих «Кто съел, тот и смел», — объяснила Примула. — Еще пирожок?

Казза взяла пирожок.

— Вы чего-то в них положили? — спросила она с набитым ртом.

— Всякого кое-чего, — сказала Примула.

— Атас! — раздалось в глубине дома, а следом за этим продолжительный треск.

— Ой! — сказала Казза. — Кажется, она качается на люстре. Озорство! — Девочка нахмурилась. — Меня это должно шокировать, но почему-то не шокирует. Чем вы начинили пирожки?

— Говяжьей вырезкой, — сказала Примула. — Луком. После плотной закуски чувствуешь себя лучше.

— БАНЗАЙ! — раздался вдалеке могучий возглас. Вслед за этим — звук чего-то рвущегося, громкий всплеск и испуганный вопль.

— Наверное, съехала по шторе в декоративный бассейн, — предположила Казза. Ее несчастные глазки заметно повеселели. — А вопил Дерек. Пойдемте посмотрим?

Взявшись за руки, няня и ее питомица вышли на лестничную площадку.

По всем понятиям в вестибюле Виллы Политико, с его роскошным куполом, бархатными шторами, дубовым полом, декоративным фонтаном и массивной мраморной лестницей, должны были царить тишина и спокойствие. Но никакого спокойствия там сейчас не царило. Как и предполагала Казза, роскошная люстра валялась на полу разбитая, бархатные шторы были разорваны сверху донизу, а в декоративном фонтане лежала Няня Устриц. Худенький мужчинка в очень тесных брючках сидел на корточках, закрыв лицо ладонями.

— Это Дерек, — сказала Казза.

Еще один мужчина, в темном костюме, стоял и смотрел на няню. Он выглядел точно так же, как человек, изображенный на портрете Министра Эль Симпатико, только глаза его сейчас напоминали пистолетные дула, а не приветливо мерцающие звездочки. Он что-то тихо, по-змеиному шипел. Няня Устриц хохотала ему в лицо. Потом она зачерпнула котелком воду и шаловливо плеснула в Министра.

— Охрана — взревел Эль Симпатико, кипя от ярости.

Вестибюль наполнился топотом. Люди в мундирах схватили и потащили Няню Устриц вон. Няня доблестно отбивалась.

— Дело сделано, — удовлетворенно сказала Примула — Кстати, у вас в последнее время, случайно, не было гостей?

— Да! — восторженно крикнула Казза — И какой чудной!