Он еще раз прошелся по всем помещениям на первом этаже, где имелись окна, проверил все рамы, все шпингалеты. Проверил входную дверь и на всякий случай повесил на нее заготовленную заранее связку пустых стеклянных банок, взятых из кухни. Если что, банки должны об этом просигнализировать. После этого Лев отправился в свою комнату и, не раздеваясь, лег на кровать. Дверь он нарочно оставил открытой. Он не боялся за свою жизнь — он боялся за других. И не хотел, чтобы неизвестный в балахоне снова его опередил.

Гуров спал чутко и все время оставался настороже. Но до утра ничего примечательного больше не произошло. Он едва успел встать и снять связку пустых банок с входной двери, как в ней повернулся ключ и в дом вошла экономка Лена.

— Доброе утро! — поздоровалась она. — Как у вас ночь прошла? Все спокойно?

— Да, все в порядке, — ответил Лев. А про себя подумал: «Она говорит так, словно знает о том, что что-то должно было случиться. Или мне только кажется? Может, это у меня что-то навязчивое?»

— А вы что так рано? — спросил он.

— Так я же вчера обещала Светлане Павловне, что рано приду и уберу все, что осталось после вчерашнего чаепития. Вот я и приехала убирать. Хотя за этой злыдней, за Анастасией, убирать бы не следовало. Это надо же такое выдумать — чтобы я в ее вещах рылась!

— Она просто неудачно выразилась. Забудьте! Тем более что Анастасия Ильинична с мужем завтра уезжают.

— Да, скатертью дорога… — пробормотала экономка и прошла на кухню.

Гуров вышел во двор, взглянул на стоявший возле гаража «Матис», на котором приехала Лена, потом прогулялся по парку. Когда возвращался, ворота открылись и во двор въехал «Рено», за рулем которого сидел водитель Юра. Он тоже приветствовал полковника и тоже осведомился, как прошла ночь. Гуров заверил, что ночь прошла спокойно и все в доме живы и здоровы. При этом он обратил внимание на свежую царапину, украшавшую щеку водителя.

— И где ты это получил? Такое впечатление, что ты ночью через кусты продирался…

— Нет, это не от кустов, — ответил Юра. — Это я, когда брился, порезался. Неудачно бритвой провел и порезался. Вы в дом идете? Когда Светлану Павловну увидите, скажите, что я здесь и готов к работе.

— Хорошо, скажу, — кивнул Лев.

Он прошел в гостиную. Хозяйка еще не встала, но на втором этаже уже не спали: оттуда доносились веселые детские голоса. Потом наверху открылась дверь и раздался громкий голос Татьяны:

— Дети, идемте гулять! Слава, Наташа, гулять!

По лестнице затопали ножки, дети скатились по лестнице и выбежали во двор. Татьяне пришлось их догонять.

— Ну, как у вас прошла ночь? Вас никто не беспокоил? — на ходу спросил у нее Гуров.

Гувернантка на несколько секунд задержалась в холле, чтобы ответить:

— Нет, вы знаете, все прошло на удивление спокойно. Только в середине ночи мне показалось, что внизу кто-то бегал, что-то стукнуло — дверь, а может, окно. А потом еще кто-то пытался открыть нашу дверь — я не спала, видела, как ручка поворачивается. Но дверь была заперта и не открылась.

— Ну и прекрасно, что она не открылась, — улыбнулся Лев.

Он не стал объяснять гувернантке, что это он бегал за неизвестным в балахоне и проверял дверь детской, закрыта она или нет. Зачем пугать женщину?

Татьяна вышла, и тут же наверху открылась дверь хозяйской спальни. Светлана Кириллова спустилась вниз, пожелала Гурову доброго утра и задала тот же вопрос, что и экономка Лена:

— Как прошла ночь, Лев Иванович? Все было спокойно?

— Да, — кивнул он. — Все в порядке. Нечистая сила никак себя не проявила. Кстати, там Юра приехал, просил передать вам, что готов к работе.

— После завтрака он должен отвезти Александра Григорьевича в аэропорт. А вы, Лев Иванович, далеко не уходите, минут через двадцать будем завтракать.

Пока они разговаривали, из своих комнат вышли супруги Новиковы и адвокат Бессонов. Кто-то отправился принять душ, кто-то решил прогуляться перед завтраком. А Гуров решил отыскать садовника Никиту, единственного из обитателей «проклятого дома», кого он сегодня утром еще не видел. Лев нашел его в задней части парка, рядом с сараем. Там стояли мешки с навозом, и садовник накладывал навоз в тачку.

— Доброе утро, Никита! — приветствовал его Лев.

Садовник медленно обернулся, угрюмо взглянул на Гурова и односложно ответил:

— Здравствуйте.

— Как идет работа? Как самочувствие?

Разговаривая с садовником, он при этом рассматривал его лицо, надеясь найти на нем какие-то царапины, как на лице водителя Юры. Ведь если это садовник был тем неизвестным, который так ловко сбежал от него ночью, то, продираясь через кусты, он вполне мог оцарапать лицо. Однако на лице Никиты Карпова никаких царапин не наблюдалось. На вопросы Гурова он отвечал нехотя, односложно, так что беседа сама собой угасла. «Да и что я к нему привязался? — подумал Лев. — Трудно себе представить этого увальня в роли хитроумного злодея, который придумал историю с нечистой силой и умело ее разыграл. Хватит искать черную кошку в комнате, в которой ее нет и никогда не было». И он вернулся в дом.

Все уже собрались в столовой. Татьяна Красовская продолжала разговор с детьми на английском, который затеяла, видимо, еще во время прогулки. Бессонов и Светлана Павловна вполголоса беседовали о хозяйственных делах. Экономка Лена накрывала на стол. Сейчас она выглядела повеселевшей, даже ставя прибор перед Настей Новиковой, не скорчила злобную гримасу, не фыркнула, чего можно было ожидать.

Детям на завтрак дали по упаковке йогурта и по стакану какао с печеньем, взрослые получили холодное мясо, порцию салата и кофе. А перед Светланой Кирилловой и Борисом Новиковым Лена поставила апельсиновый сок. Заметив заинтересованный взгляд Гурова, Борис счел нужным пояснить:

— Тут у нас с сестрой одинаковые вкусы. Мы с ней с детства привыкли пить свежевыжатый сок апельсина. Это дает такой заряд бодрости! Правда, сегодня у сока какой-то странный привкус… Может, апельсин был не очень свежий? Тебе, Свет, так не показалось?

Светлана Павловна сделала еще один глоток и поморщилась:

— Да, вкус какой-то необычный. Так что я, пожалуй, не буду допивать, — отставила она свой стакан в сторону.

— Ой, мама, а можно мне твоего сока с необычным вкусом? — пристала к матери маленькая Наташа. — Я так люблю все необычное!

— Ладно, пусть тебе Татьяна Борисовна нальет, — разрешила Кириллова.

Гувернантка уже взяла в руки пакет, чтобы налить сок ребенку, но тут Гуров внезапно заявил:

— Стойте! Не нужно наливать!

Все с удивлением посмотрели на него, а он спросил у Бориса Новикова:

— Какой именно необычный привкус вы чувствуете? Там есть горечь?