– Мы выкарабкаемся, – оптимистично заявлял Моретти. – Мы похожи на старый шахтерский городок, где запасы угля подходят к концу. Приезжает группа эмигрантов и обнаруживается, что рубать уголек никто не хочет. Все желают заниматься лишь обслуживанием. В конце концов уголь заканчивается, а шахтеры уезжают на новое месторождение. Но владельцы прачечных остаются – и все становятся миллионерами, обстирывая друг друга.

Ему это казалось ужасно смешным. А Стэну было не до смеха. Все, что он услышал и увидел с тех пор, когда они с Махони бежали с Мостика, свидетельствовало о медленном разрушении Империи. Еще в своей изоляции на Мостике он чувствовал, что оно началось, но лично стать всему свидетелем – совсем другое дело. Жители Империи присмирели – или были усмирены.

Уменьшение энтропии как закон термодинамики хорошо и приемлемо, но как социальное явление это чертовски страшно.

Махони обрисовал ему положение вещей настолько подробно, как только мог. Миры, планетные системы, звездные скопления, даже некоторые галактики впадали в спячку, отказавшись от контактов. По собственному желанию, отклоняя бездарное руководство Тайного Совета? Из-за войны? Или, что едва ли возможно, пораженные какой-то болезнью?

Стэн прекрасно понимал, что АМ-2 служил тем цементом, который скреплял Империю. Без могучих запасов энергии практически невозможно осуществлять звездные путешествия. И, конечно, поскольку АМ-2 был очень недорог – цены устанавливались Императором – и вполне доступен, что опять-таки устанавливалось Императором, каждый мог без особых затруднений заниматься абсолютно всем, чем ему вздумается – межзвездные коммуникации... вооружение... заводы... производство... Список можно продолжать и продолжать.

Когда же Император погиб, поставки АМ-2 прекратились.

Стэн с трудом поверил этому, в первый раз услышав новость от Махони. Да и до сих пор у него сохранились сомнения. Он предполагал, что Тайный Совет – в целях личного обогащения и из-за некомпетентности – просто перекрыл кран подачи АМ-2.

– Неправда! – втолковывал Махони. – Они и представления не имеют, где топливо. Вот почему Совет стремится тебя поймать, так же как и всех остальных, кто был близок к Императору, а потом будет нежно выдергивать вам ногти, пока вы не откроете Великий Секрет.

– Да они идиоты чертовы!

– А кто спорит? Смотри-ка, парень. Вся Вселенная свихнулась. Кроме меня и тебя. Хе... хе... хе... И я тоже медленно свихнусь, если ты не сбегаешь за бутылочкой и не откупоришь ее.

Стэн выполнил приказ. Только как следует отпил сам, прежде чем передать бутылку Яну.

– Сгоняй-ка еще за одной. И смотри, если эти привычки уже записались тебе в ДНК, твои дела плохи!

Стэн снова подчинился приказу.

– Порядок, Махони. Мы нализались, – сообщил он через некоторое время.

Махони фыркнул.

– Ни в одном глазу, мой мальчик! Но все еще впереди.

Раздался стук в дверь.

– Ваш приказ выполнен, сэр!

Махони вскочил на ноги, выхватив из рукава пистолет, и двинулся к двери.

– Спокойно, маршал, – сухо проговорил Стэн. – Открыто!

Пауза, затем дверь распахнулась, и на пороге показался Алекс Килгур с подносом выпивки в руках. Он казался расстроенным.

– Я думал, может, вы захотите повторить, – сказал он с надеждой.

Стэн и Алекс взглянули друг на друга.

– Как близко они к тебе подобрались? – спросил Стэн.

Килгур рассказал ему о засаде и битве на обледенелых улицах.

– Я решил, что раз предупреждение было послано общим кодом, как мы договаривались, то, значит, послал мне его ты.

– Я, – сказал Махони.

– О такой возможности я тоже думал, сэр.

– Быстро думаешь, мистер Килгур. Ладно, ребята. Мой рассказ – и план – займут не много времени. Какова наша цель, вернее, цели, вы поймете, когда я все объясню.

Махони начал с того, что с ним случилось, с того дня, когда погиб Император. Он тогда увидел Большую Пятерку стоящими у свежего холма, могилы Императора, и понял, что видит перед собой пятерку убийц.

После некоторых сомнений Махони все-таки решил поделиться очень важной деталью. После убийства Императора он прошел в кабинет властителя, откупорил бутылку с бурдой, которую Император величал "виски", и собрался произнести тихую, глубоко личную поминальную речь. К донышку бутылки была прикреплена написанная рукой Императора записка: "НЕ ПРОПАДАЙ ИЗ ВИДУ, ЯН. Я СКОРО ВЕРНУСЬ".

Махони остановился, ожидая полного недоверия. Он и дождался его. Правда, недоверие на лицах обоих мужчин было замаскировано выражением яркой заинтересованности.

– Очень интересно, маршал. Сэр, а как вы себе это представляете? Вы хотите сказать, что человек, которого убили, был двойником Императора?

– Нет. Убили самого Императора.

– Так он все-таки выжил? После того, как в него всадили дюжину пуль или около того, а потом еще и взорвали!

– Ни черта подобного, Стэн. Он был мертв.

– Так, значит, он вылез из могилки, чтобы оставить вам любовную записочку, да? – спросил Алекс.

– И опять не так. Он, конечно, мог оставить инструкции одному из охранников. Или дворцовых слуг. Но я спрашивал – никто ничего не знает.

– Ладно, Ян, давайте на минутку про записку забудем. Вы сами-то понимаете, что сейчас говорите? Либо вы спятили, либо вступили в ту секту, которая бродит кругом и твердит, что Вечный Император бессмертен. И не забывайте, что шесть лет с гаком – достаточный срок, чтобы одуматься.

– Может, и так. Вы намерены слушать дальше?

Килгур осушил стаканчик спиртного, но продолжал смотреть на Яна настороженно.

– В тот день у меня возник свой собственный план: подняться против Тайного Совета.

– А вы думаете, они не сообразили, что у вас на них зуб? – спросил Стэн.

– Думаю, сообразили. И предпринял все возможные меры защиты.

Махони рано подал в отставку. Тайный Совет в своем сумасшедшем стремлении избавиться от раздувшейся за время войны и чрезвычайно дорогой армии был более чем рад отпустить любого, не задавая лишних вопросов.

Стэн кивнул – точно так же и их с Алексом выбросили в отставку и предали забвению.

Совет был тем более счастлив отпустить маршала Махони – любимца Императора, архитектора победы, а вдобавок еще и главу корпуса "Меркурий" – Имперской разведки – в течение многих и многих лет.

– Но мне не хотелось, чтобы они втайне опасались от меня какого-нибудь неприятного сюрприза. И я придумал себе прикрытие.

Прикрытием Махони, громко разрекламированным, стала идея выпустить полную биографию Вечного Императора, величайшего из людей, когда-либо живших на свете. Этот план вполне был на руку Совету.