собой ровно такую же щель света, какой она была, до того как он в нее входил.

# # #

– Я поцеловал ее всего один раз, инспектор, в щеку. – Нагло улыбнулся Элрою Джафар, когда тот забрался в автобус.

Элрой постучал в водительскую переборку.

– Джон! К Дому на Берегу. Не торопись! Не к спеху.

Водитель завел мотор. Пофыркал черными клубами дыма из выхлопной трубы, и осторожно двинулся, объезжая препятствия.

– Она не любит тех, кто носит бороду, Джафар

Индиец развязал четки и перебросил их инспектору.

– Мне кажется, разговор тебя не особо обрадовал, Элрой. – Озабоченно проговорил Джафар. Инспектор привычно привязал свою руку к руке Эльзы. Посмотрел ей в лицо и улыбнулся.

Он всегда улыбался, когда смотрел Эльзе в лицо.

Хоть, что-то в этом мире, его продолжало еще радовать.

Элрой отвернулся и закрыл глаза. Наверное, Джафар сделал ему самый плохой подарок в мире, научив видеть слона целиком или, хотя бы рассказав, что он не всегда веревка.

Все казалось бы простым как ученическая тетрадка, расчерченная в клетку.

Но, слон давно не веревка и не змея.

Он открыл глаза снова.

Слон – это слон, и его нужно воспринимать таким, каков он есть, в противном случае окажешься совсем не в том месте, на которое рассчитываешь.

Дождь привычно барабанил по крыше фургона, автобус раскачивало на рытвинах плохой дороги, Джон медленно пробирался среди развалин домов и остовов машин, постепенно приближаясь к Дому на Берегу.

Какой бы это ни было странностью. Бродяги, собрав причальный судовой знак из камней, что-то сдвинули в механизме всего того, что происходило вокруг, и колесики мироздания закрутились с бешеной скоростью.

Не хватало времени ни на анализ, ни на какой либо маневр.

Даже на выбор почти не оставалось времени.

– Ты чего-то замолчал, инспектор. Твоя судьба перестала тебе нравиться? – Джафар пересел на сиденье ближе к инспектору и с участием смотрел ему в лицо.

– Она мало походит на Диснейленд, Джафар. Радует, пожалуй, лишь то, что я нашел некую точку отсчета. После беседы с Хаимом.

– Хаим – это твой Апостол, инспектор?

– Да. Теперь я знаю – с чего начнется Мир Новый. Возможно. – Джафар кивнул бородой на Эльзу, которая, привычно прильнула к Элрою и дремала у него на плече.

– Белое платье – разумеется – Иронично проговорил он. – Но к нему нужен аккуратный домик и небольшое кукурузное поле, инспектор.

– До того как Эльза доберется до белого платья ей придется отстирать немало твоих пропотевших рубашек.

– Я не против пропотевших рубашек, Джафар.

– Тогда почему ты не ушел с русскими? – Элрой поднял растопыренные пальцы, показывая ладонь с гладкой кожей.

– Я опоздал с пропотевшими рубашками, и кукуруза в русских снегах растет плохо. – Улыбнулся Элрой.

Автобус внезапно накренился и с диким вывертом, упал на бок, разбив стекла в фургоне.

– Что это? – Вскрикнула Эльза.

Джафар молчал. Автобус упал весьма удачно. Пассажиры лежали на спинках кресел, и их практически, не порезало осколками разбитых окон.

– Цинга – Негромко проговорил инспектор. Он смотал четки с руки и перебросил их Джафару.

– Когда я вернусь – я обязательно проверю – есть ли следы поцелуев на твоей шее, Джафар. – Он погрозил своему товарищу указательным пальцем, выбил ногой остатки стекла над головой, и выбрался на крышу фургона.

Пробрался к кабине водителя, и забрался внутрь. Стекла были разбиты, и это не составило большого труда.

Общее заражение крови определить нетрудно.

Прежде всего, страдает лимфосистема. Шея Джона была раздута и выглядела так, словно ее лепили из кусочков сырого теста.

Джон спустился ниже, и с трудом сдернул надрезанный сапог.

Водитель поранил ногу, видимо проводя какие – то из своих работ и организм не смог справится с инфекцией.

Небольшая царапина на ноге, была тому ярким свидетелем. Раздутая покрасневшая кожа вокруг нее, сладковато пахла подгнившим мясом.

Вывернутая до упора баранка рулевого колеса свидетельствовала о том, что водитель потерял над собой контроль, так и не встав со своего сидения.

– Умереть быстро – благо – Пробормотал Элрой. Он видел много смертей и не все они были столь безболезненны как у Джона.

Он выбрался из кабины на капот и думал, что делать дальше.

До дома на Берегу оставалось около километра, но их всего было всего трое. К тому же был ли километр километром, тоже было не ясно.

– Я решил не мучить вас. – Вдруг произнес кто-то рядом.

Внизу стоял человек невысокого роста в коричневом шерстяном пальто. На голову он надел соломенную желтую шляпу – канотье, а на грудь повесил старый фотоаппарат, выдавший снимки немедленно после нажатия клавиши.

– Этот километр вам не пройти. – Элрой спрыгнул на песок. Дождь затекал за воротник, и ему было неприятно, он поежился и поднял воротник плаща.

– К тому же Залив видно и отсюда, правда, не очень подробно. Но главное – вы сможете разглядеть.

Элрой приставил ладонь ко лбу козырьком и попытался рассмотреть то, что происходило у причального знака.

– Тебя не было больше часа, и мы решили похоронить останки. – Раздался со спины голос индийца. Джафар скалил белые ровные зубы и сматывал четки себе на руку.

– Время искажается тоже – подумал Элрой.

– Ты захватил мою фуражку? – Он посмотрел на индийца тяжелым взглядом.

– Инспектор без фуражки – не инспектор. – Джафар протянул Элрою его головной убор. Элрой натянул фуражку на голову, и ему показалось, что он стал чувствовать себя лучше.

Джафар по примеру Элроя приставил ладонь ко лбу «козырьком».

В Залив медленно опускалась огромная сигарообразная конструкция, вероятно исполненная из той же воды, которая сохраняла форму каким-то колдовским способом.

– Колдовство – это то, что мы не понимаем – Пробормотал Элрой.

– Пожалуй, инспектор, ты пропустил обед с креветками и пивом. – Джафар смотал четки на руку, и Элрой и Эльза стояли рядом, просто держась за руки.

– Вы отказались от воды. – Проговорил невысокий человек в шляпе и с фотоаппаратом. Вы должны помнить. Да. Вода – в стакане. Поэтому обошлись без вашего присутствия. И еще… – Он повернулся к Заливу. Посмотрел на последние пузыри, оставленные на поверхности воды странной конструкцией.

– У нас мало времени. Вы это увидите. – Элрой уже это уже видел, Дом, на Берегу подмытый сильным прибоем валился на бок. Между ним и его ступнями вниз проваливалась земля. В нее с шипением лились воды Залива.

Они катились крутыми волнами с белыми барашками наверху и прямо по ним, пыхтя и отдуваясь, словно чрезмерно полный человек, посвистывая странными давно забытыми устройствами, по воде ехал поезд.

Джафар, глядя на это буйство