Прошу тебя, о Душа Мудрости, скажи мне, если можешь: как излечиться от недостатка видения?

День за днем мой дух становился все холоднее. Я чувствовал, как будто замерзаю изнутри, как будто сердце во мне ожесточается, душа цепенеет и тяжелеет, как мертвая конечность. Конечно, Харита видела это. Она знала меня лучше любого другого человека на земле.

Однажды вечером я сидел за столом перед нетронутой тарелкой и слушал, как Харита говорила о работе добрых братьев в ближайшем аббатстве; она надеялась превратить его в место исцеления.

— Так должно быть, — сказала она. — Так видел Талиесин Летнее Царство: болезням и немощам там не место. Уже сейчас многие приходят сюда за помощью в своих бедах. Аббат привел монахов из Галлии и других мест — людей, которые хорошо разбираются в лечении и снадобьях.

Сознаюсь, я слушал ее невнимательно. Она остановилась, положила руку мне на плечо.

— Мерлин, что случилось?

— Ничего. — Я вздохнул, хотел улыбнуться, но даже это небольшое усилие оказалось для меня непомерным. — Извини. Так что ты говоришь? Аббатство?

— Да, аббатство должно стать местом исцеления, — быстро ответила она. — Но я не об этом. Ты несчастен. Я думаю, ты зря пришел сюда.

— Побыть в Летнем Королевстве никогда не зря, — ответил я. — Просто устал. Бог свидетель, для того достаточно причин, ведь я все лето ездил от одного короля к другому.

Она наклонилась вперед и взяла меня за руку.

— Может быть, ты нужен в другом месте, — задумчиво предположила она.

— Я вообще нигде не нужен! — Я тут же пожалел, что сорвался. — Прости, матушка.

Она крепче сжала мою руку.

— Ты нужен Артуру, — просто сказала Харита. — Возвращайся в Селиддон. Если все, что ты мне рассказал, правда, то именно там будущее.

— Если южные лорды не оставят своих враждебных намерений, будущего не будет, — мрачно заключил я. Почему-то вспомнился вспыльчивый нрав Утера. — Нам нужен еще один Пендрагон.

— Иди, мой Ястреб, — сказала она. — Возвращайся, когда найдешь его.

В ту ночь я плохо спал и проснулся до рассвета.

— Готовь лошадей, Пеллеас, — коротко приказал я. — Мы уходим сразу после завтрака.

— Мы едем в Лондиниум?

— Нет. Здесь мы закончили; пусть юг разбирается сам. Мы возвращаемся домой.

Глава 7

На долгом пути до Каэр Эдина у меня было время понаблюдать за глупостью самодовольных людей. Во мне зрело отчаяние; в душе скапливалось горестное ощущение. Прежде чем повернуть на север, дорога долго шла на восток, вдоль старых прибрежных земель Кантиев. Этот юго-восточный регион называется Сэксенским берегом. Так его прозвали римляне, установившие здесь систему маяков и постов, наблюдавших за морскими захватчиками. Племя Морских Волков под водительством Элле захватило несколько заброшенных крепостей на юго-восточном побережье между Уошом и Темезидой.

Именно здесь Вортигерн поселил Хенгиста и Хорсу с их племенами в тщетной надежде положить конец непрекращающимся набегам, которые постепенно обескровливали Британию. И именно с этого побережья варвары выплеснулись, чтобы затопить окрестные земли, пока Аврелий не остановил их натиск, а потом изгнал их.

Теперь они вернулись, снова завоевав земли, захваченные Хенгистом… Название «Сексенский берег» закрепилось. В отличие от своих отцов, захватчики намеревались остаться здесь навсегда.

Я как раз думал об этом, когда меня настиг очередной приступ авена. Я остановил коня и обернулся на земли позади. Под моим внутренним зрением земля подернулась сумеречной дымкой, и мне пришло в голову, что, несмотря на все мои усилия, ночь уже поглотила юг. Начинаются темные времена, это несомненно. На границах скапливались хищные Морские Волки, Моркан продолжал свою идиотскую войну; Мадок, Бедегран и другие срочно наращивали силу своих боевые отряды, а впереди — большое бессмысленное кровопролитие.

Я просил видения, я получил видение. Очень мрачное видение. Великий Свет, помилуй раба Твоего!

Отвернувшись от этой мрачной перспективы, я снова двинулся по заросшей ежевикой тропе, словно по запутанным дорожкам будущего. В том, что я увидел, было мало надежды, мало утешения, нечем было противостоять сгущающемуся мраку. Ничего не поделаешь — время тьмы, земле предстоит пережить муки, связанные с ней.

Наконец, мы оставили юг за спиной и продолжали путь через длинные, широкие долины, которые, в конце концов, уступили место глубоким зеленым ущельям, холодным ручьям и диким, продуваемым ветром высотам. Становилось ощутимо холоднее, несколько раз мы просыпались ночью от снега, хотя до Самайна[4] еще оставалось время.

Усталые и разочарованные, мы добрались до Скалы Эктора, тщетность нашей долгой отлучки тяжким грузом висела на ногах, так же, как наши промокшие плащи на плечах. Эктор, объезжавший земли вместе с Каем и Артуром, встретил нас недалеко от Каэр Эдина.

Артур с громким криком кинулся мне навстречу.

— Мирддин! Пеллеас! Вы вернулись. — Он соскочил с лошади и побежал ко мне. — Я думал, вы уже не вернетесь. Рад вас видеть. Я скучал без вас.

Прежде чем я успел ответить, подъехал Экториус и вскричал:

— Здравствуй, Эмрис! Здравствуй, Пеллеас! Ну что бы вам дать знать о себе заранее, мы бы подготовили встречу! Добро пожаловать!'

— Приветь тебе, Эктор! — ответил я. Мой взгляд упал на молодого Артура. Он пританцовывал на месте, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, держа поводья наших лошадей. — Я скучал по тебе, парень, — сказал я ему.

— Что на юге? Все хорошо? — спросил Эктор.

— Юг потерян, — ответил я. — Там воцарилась глупость. Мелкие короли заняты войной и вероломством. То, что после них останется, украдут сэксены.

Экториус недоверчиво переводил взгляд с меня на Пеллеаса, словно надеясь, что мы пошутили. Дождь кончился, ярко светило солнце, и в мои мрачные слова действительно верилось с трудом. Он поднял глаза к небу.

— Что ж, — Эктор пожал плечами, — вы проделали долгий и трудный путь. Возможно, ваше настроение переменится после того, как вы смоете дорожную пыль и подкрепитесь. Пожалуй, тут потребуется немало эля.

Он повернулся к Каю и Артуру.

— Вы еще здесь, бездельники? А ну, марш в седла, везите домой новости. Наши друзья вернулись; надо отпраздновать такое событие. Передайте на кухню: пусть готовят самое лучшее. Скажите им, что Экториус устраивает пир. Вперед!

Артур оказался в седле прежде,