– Мой Мигель очень добрый, щедрый. Он открыл мне мир, он для меня и муж, и отец, и брат в одном лице. Правда, он вспыльчивый, но отходчивый. И мы любим друг друга. Но иногда нам почему-то очень трудно вместе. И так остро жаль и себя, и его! – грустно созналась Инга. – Что, что нам нужно? Больше внимания? Понимания? Доброты? Будто бы есть всё…

– Может, вам пора завести детей? Вы слишком сосредоточены друг на друге.

– Вот именно! Пора бы! А у нас ничего не получается уже пятый год. Я и так переживаю, а тут ещё эти картины… Как подумаю про них, так слёзы наворачиваются!

– Какие картины? – не поняла Изабель.

Инга рассказала ей про затею мужа с портретами.

– Один мой портрет уже написан. Она висит у нас в доме, в Таррагоне. Теперь Мигель хочет, чтобы меня рисовали беременную, с животом! А потом уж и с ребенком на руках. Как мадонну, – закончила она.

– Вот оно что! – понимающе вставила Изабель.

– Меня это просто пугает, – призналась Инга. – Я будто обманываю мужа, а портрет висит на стене, как укор. Где твой живот, Инга, где твой живот?! И что это за традиция такая!

– Это старая, даже средневековая традиция, принятая в некоторых богатых домах, – немного подумав, сказала Изабель. – Ведь в прошлые века родовспоможение было на очень низком уровне. Женщины часто умирали во время родов из-за потери крови или каких-то патологий. Чаще всего дети выживали, а матери умирали. Вот состоятельные люди и заказывали портреты своих жён в разных состояниях, чтобы осталась память, если мать умрёт. А если всё завершалось хорошо, то третий портрет венчал собой успех, удачу, семейное счастье.

– Вообще-то печальная традиция, – заметила Инга.

– Да уж, невеселая. Но сейчас всё иначе, смерть при родах крайне редка. Ты даже не думай об этом. Твой муж хочет иметь эти портреты, как предмет семейной гордости. Он будет любить тебя всякую. А вот обследоваться надо. Ты наблюдаешься у докторов? – поинтересовалась Изабель.

– Да, я прохожу курс лечения.

– Тогда пусть тебе помогает твоя святая покровительница! – улыбнулась Изабель.

– Думаю, что у меня её нет, – смутилась Инга.

– Ты ведь живёшь в Каталонии, а именно там расположено одно место, куда молодые женщины ездят молиться, чтобы святая дева послала им счастье материнства и удачу в семейных делах, – сказала Изабель. – И с детьми приезжают туда же, просят о здоровье, об успехах. Да кто о чём!

– Где это?

– Священная гора Монтсеррат. На её вершине расположена базилика и монастырь бенедиктинцев. Слышала?

– Да, слышала. Туда постоянно туристов возят.

– И женщины со всей Испании ездят, но каталонки особенно чтят это место. Впрочем, и из других стран тоже паломники наведываются. Святая Божья матерь Монтсеррат исполняет именно такие вот житейские желания. Кто-то верит, кто-то нет, но съездить можно. Хуже не будет. Чистым горным воздухом подышишь.

– Мои родственницы, женщины клана Торрес, что-то толковали мне об этом, но я не придала значения! – вспомнила Инга. – Я с ними совсем не откровенничаю. Изабель, а вот скажите, как же вы стали такой публичной персоной, если ваш первый муж не давал вам свободы действий?

– После развода мне было очень трудно. Ведь он вероломно забрал у меня детей, и я осталась на какое-то время совсем одна. Пришлось начинать жизнь заново. Я решила заняться журналистикой. Училась и работала моделью, но потом устроилась в редакцию журнала. Мой конёк – интервью! Я умею разговаривать с людьми. Потом меня пригласили на телевидение. Опять меня выручила внешность, но уже был и опыт журналистики, общения. Я выходила замуж во второй раз, но этот брак был мимолетным. Причина развода та же – своенравность мужа. Но меня уже нельзя было изменить. Меня было можно только понять и принять. И такой мужчина нашёлся – это мой нынешний муж Мигель. Он никогда не требовал, чтобы я оставила работу. Он очень гордится мной и моими успехами. Мы уже давно вместе, я родила ему двоих детей. С годами всё как-то утряслось, наладилось. Все мои дети дружат, но живут в разных городах. Они съезжаются ко мне по праздникам, и я бываю безумно счастлива. Я и работаю теперь лишь в удовольствие, позволяю себе жить неспешно. Много лет прошло, пока моя жизнь стала такой благополучной, размеренной, приятной. Моё счастье выстрадано. Оно нелёгкое, – так ответила Изабель.

– Я восхищаюсь вами, – тихо сказала Инга.

– Знаешь, когда у меня не складывались отношения в первом и втором браках, я даже посещала психологов, – призналась Изабель. – Чего мне только не советовали! Считается, что лучшее средство для любви – путешествия вместе с мужем. А мы так много ездили, и ничего не помогло. А с Мигелем Бойером мы редко выбираемся из дому. Нам хорошо в своем гнезде.

– Мы с моим Мигелем тоже немало ездим, – грустно вставила Инга. – Но я даже не пойму – хорошо это или нет для наших отношений.

– Я чувствую, у тебя всё будет отлично. Вот, правда, не могу точно утверждать – когда именно! – мягко, но убедительно сказала Изабель. – Будь чуткой, осмотрительной, прислушивайся к себе. Используй то, что досталось тебе от природы и твоих родителей. У тебя чудесное, необычное лицо и доброе сердце. И судьба у тебя непростая. У тебя впереди ещё много событий. Постарайся быть счастливой.

Но даже проницательная умница Изабель не могла себе вообразить, какие причудливые извороты приготовила Инге Торрес затейница-судьба…

Новый, 2001-ый год, супруги Торрес встретили в Мадриде, а в Таррагону вернулись к середине января. Оба были рады вновь оказаться в своём доме. Мадридский вояж не принёс Мигелю никаких особенных результатов. Испанская поговорка не оправдалась, Мигель Торрес не взлетел на небеса. Что-то у него не состоялось, не срослось, не увенчалось успехом. Он остался при прежних достижениях, и с энтузиазмом взялся за дальнейшую проработку своих проектов на побережье Коста Дорада.

Свои мадридские каникулы Инга считала весьма полезными. Она вернулась немножко другим человеком – в хорошем настроении и с добрыми предчувствиями новизны. Началось новое тысячелетие, миллениум, как повсюду говорили, и ей верилось, что её ожидает нечто необычное. Вскоре она действительно получила ошеломляющее известие!

Владимир сообщил, что ему удалось пристроить её фоторепортаж в один приличный московский журнал. «Журнал новый, о путешествиях, – писал он. – Мусолили-мусолили твои материалы, душу мне мотали, да и, наконец, решили открыть рубрику «Необычные дома мира». Это скромный, но несомненный успех. Так держать, сеньора Торрес! Ищи новые материалы. Давай, пожалуйста, голубушка, сообщай свои банковские реквизиты, гонорар тебе высылать буду! Ну, и журнальчик скоро пришлю».

Инга взвилась на седьмое небо и безо всякого гонорара. Она ликовала, и ей хотелось делиться своим счастьем. Она попросила Владимира связаться с её родителями и передать заработанные деньги им. Пусть порадуются, что дочь на что-то способна, решила она.