Тейту многое нравилось в Ренате. Но поскольку большинство этих вещей были связаны с их близостью, о которой она не хотела говорить, ему не следовало ни думать, ни упоминать о них. Но это не мешало ему восхищаться ее находчивостью. Она превратила огромную мужскую рубашку цвета лаванды в прогулочный наряд. Рукава она отрезала и обмотала вокруг бедер и ягодиц таком образом, что низ рубашки стал напоминать шорты. Верхняя часть наряда была очень свободной и выглядела как мешок.

– Это ромпер[3], – пояснила она. Судя по ее тону, она думала, что он знает, что такое ромпер.

– Он предназначен для любовных игр? – спросил Тейт. – Женщинам нужна для этого специальная одежда?

Он предпочитал заниматься подобными вещами нагишом.

– Нет, ромпер не предназначен для любовных игр. Ромпер нужен для… – Она раздраженно вздохнула: – Откуда я могу знать, для чего он нужен? Какому-то модельеру однажды взбрело в голову пришить рубашку к шортам и назвать полученное изделие ромпером. Знаешь, у меня такое чувство, будто создатели моды ненавидят женщин. Те, кто устанавливает модные тренды, заставляют нас покупать вещи, которые нам не нужны. Такие вещи, как ромпер. – Она провела ладонью по своему наряду, затем уперлась руками в бока. – По крайней мере, ловить рыбу мне будет гораздо удобнее в этой штуке, чем в пижаме.

Тейт едва удержался от того, чтобы не покачать головой. Рената Твигг определенно самая странная женщина, которую он когда-либо встречал. До сих пор в его понимании слово «странный» имело пренебрежительный оттенок. Рената это изменила. Теперь он смотрел на «странность» как на что-то новое и оригинальное. Пусть она называет свой наряд как хочет. Главное, чтобы ей было удобно.

Они убирали со стола, когда им позвонил инспектор Грейди и сказал, что дорога по-прежнему затоплена, и он сможет покинуть Пэттипен не раньше чем через сутки. Хорошей новостью было то, что специалисты по информационной безопасности продвинулись в своем расследовании и, возможно, скоро выяснят, как на самом деле зовут «Джона Смита», взломавшего федеральную базу данных и рассекретившего личность Тейта, и насколько он может быть опасным.

Сообщение Грейди о том, что им придется провести здесь еще сутки, должно было их расстроить, но почему-то этого не произошло. Напротив, это еще больше убедило Ренни в том, что им следует отправиться на рыбалку, и она пошла искать снасти. Во встроенном шкафу рядом с кухней она нашла четыре удочки и коробку с запасными принадлежностями. Помимо этого в шкафу была стопка настольных игр. Ренни обрадовалась всему этому так, словно нашла редкие бриллианты.

– Ты пойдешь босиком? – спросил он, помня о том, что у нее здесь есть только туфли на каблуке. У него, по крайней мере, есть сапоги для игры в поло.

– Конечно, – ответила она. – Я люблю ходить босиком. В детстве я никогда не носила обувь. Точнее, когда меня не видела моя мать.

Ее замечание было коротким, но ее тон был красноречивее любых слов. Тейт прекрасно понимал, что она имеет в виду. Как он ни пытался угодить матери и отчиму, ему это не удавалось. Ему все время казалось, что мать им недовольна. Сейчас, когда он узнал о своем происхождении, он решил, что она, возможно, просто боялась, что он может пойти по стопам своего деда с отцовской стороны. Тейт предполагал, что для своего отчима он всегда был напоминанием о том, что у его жены был до него другой мужчина.

Разве все это сейчас имеет значение? Их обоих уже нет в живых, а он стал богатым и успешным. Он не виноват в том, что некоторые ветви на его генеалогическом древе подгнили. Дети не должны отвечать за ошибки своих родителей.

Рената взяла две удочки, пакет с запасными принадлежностями и протянула ему сумку-холодильник, которую также нашла в шкафу.

– Пойдем. Дождь наконец перестал. Должен быть хороший клев.

– Но у нас нет наживки, – попытался возразить он, не желая идти на улицу, но все-таки взял у нее сумку.

Ренни достала из коробки баночку с беконом и продемонстрировала ему:

– Рыба любит жареный бекон. Доверься мне.

Как будто у него был выбор. Он никогда в жизни не был на рыбалке и не знал, какая рыба на что клюет.

– Хорошо, – уступил он. – Но если мы за час ничего не поймаем, мы вернемся сюда.

– За два часа.

– За полтора.

Она протянула ему руку и улыбнулась:

– Договорились.

Через час после того, как они закинули удочки в воду, у них было уже три рыбы, и Тейту очень хотелось поймать еще. Они обнаружили, что озеро рядом с мотелем – это вовсе не Мичиган, а небольшое лесное озерцо с берегами, заросшими кустарником. От одного берега на другой был переброшен тридцатифутовый мостик, и они, пройдя по нему, сели на край и забросили удочки.

Ренни поймала первую рыбу через пятнадцать минут после их прихода. Это была шестидюймовая форель. Ренни уверенно определила вид рыбы и отпустила ее, сказав, что она слишком маленькая и ее жалко есть. Она с завидной ловкостью насадила на крючок новый кусочек бекона и снова забросила удочку. Через десять минут она поймала форель побольше и поместила ее в сумку-холодильник.

Прошел почти час, прежде чем Тейт поймал рыбу. Она была ненамного больше первой рыбы, пойманной Ренатой. Та собралась ее отпустить, но он, гордый своим уловом, возразил и положил ее в сумку-холодильник. Рената снисходительно улыбнулась ему, как заправский рыболов улыбается новичку, и через несколько минут поймала еще одну рыбу. Итак, она поймала две, а он одну, и обе ее рыбы были больше, чем его. Он этого так не оставит. В нем всегда был силен дух соперничества. Следующую рыбу поймает он, и она будет крупнее, чем у Ренаты.

– Чему ты улыбаешься?

Повернувшись, он обнаружил, что Рената смотрит на него и в ее глазах пляшут озорные чертики.

– Разве я улыбаюсь? – спросил он.

– Да. Как восьмилетний мальчик, который только что поймал свою первую рыбу.

– Это потому, что я тридцатидвухлетний мужчина, который только что поймал свою первую рыбу.

Рената мягко рассмеялась:

– Значит, где-то внутри тебя все еще есть восьмилетний мальчик.

Если бы Тейту сказали такое до сегодняшнего дня, он бы это отрицал. Он не думал о себе как о восьмилетнем мальчике, даже когда ему было восемь. По правде говоря, он не помнил, что вообще когда-либо чувствовал себя ребенком. Атмосфера, в которой он рос, была мрачной и гнетущей. Его мать все время чего-то боялась и выглядела несчастной. Каждый день был для нее борьбой за существование. Он чувствовал себя одиноким. Круг его друзей с каждым годом становился все меньше.

Но сейчас, сидя на мостике в закатанных джинсах и болтая ногами над водой, он чувствовал себя беззаботным мальчишкой. Пахнущий соснами ветер ласково ерошил волосы. Хотя солнце все еще пряталось за облаками, было очевидно, что дождя в ближайшее время не будет. Птицы весело пели в ветвях, над водой летали стрекозы. Но, самое главное, он поймал рыбу!