её прекрасно понимаю, родственные души. Но у меня призвание — копаться в железках, а у неё — в людях. А мне нежелательно светиться, и попадать в сферу профессионального интереса психологов. Это сразу нарушит секретность.

— В принципе можно ограничить круг, и не допустить психологов.

— Мой случай ничего не может дать науке, так как он неестественный. А вот мы можем договориться с ней. Я ей отдам открытие, и она продемонстрирует лечение на себе, как принято у врачей. И на контрольной группе пациентов. Все предельно безопасно, я от гастрита лечился не раз, и лечение очень простое. Однако проблема в стране — на данный момент очень острая, а за её решение в будущем дали Нобелевскую премию[37]. Ей достаточно Нобелевки? И она ко мне больше не пристает ни с какими вопросами! Если будет необходимость, я сам к ней обращусь, чтобы не плодить сущности[38]. Не знаю, подписку вы с неё возьмёте или клятву на крови, но она мне будет должна. И это в ваших интересах, ведь приказ сверху, наверно гласил — максимально сузить круг посвящённых. Во всяком случае, пока не будет принято решение, что делать с информацией.

— Интересное предложение, а язву так можно излечить?

— И гастродуоденит тоже. Только четко придерживаться курса лечения и можно проводить его амбулаторно, кроме запущенных случаев.

— Очень интересно. Знаешь, у самого временами обостряется язвенная болезнь.

— Так вы, — наш человек. Вам я на ушко продиктую, и вы будете у неё первым наблюдаемым в контрольной группе. Договорились? А ей вы передадите наиболее полную информацию.

— Что же, буду весьма благодарен, если лечение позволит избавиться от старинной болячки.

— У многих фронтовиков, после войны — язвенная болезнь или гастриты, у отца тоже. Так что ему тоже стоит вылечиться. Я им не звонил и даже не интересовался, так как они наверно под наблюдением, а телефон прослушивается. Просто не может быть иначе.

— Так и есть. Но у них все в порядке, а отца перевели руководителем отдела передовых методов и средств связи в министерстве. Все здоровы и врачи тщательно следят за их здоровьем, сам понимаешь их ценность.

— Уж понимаю, лучше всех. Главное, чтобы вы понимали, и не было утечек.

— За семьей следим внимательно, не беспокойся. А отдел разработок — секретный, и располагается здесь неподалёку на охраняемой территории.

— А ещё кое-что дополнительно можно передать из припомненного? Организуете, как развединформацию. Там наброски, но отец разберётся.

— Это самое простое, и когда будет готово — позвонишь по этому номеру, и спросишь Николая Ивановича. Скажут, что ошиблись номером, и не стоит играться с телефоном.

— Хорошо, о связи договорились, а теперь о легенде на будущее, если дедушка построит отдельный домик: — У меня, редкая комбинация генов предопределила такие способности, но как побочный эффект проявилось отрицательное следствие — подавленная иммунная система организма. Общение с посторонними лицами, возможно только посредством телефона и передачи бумаг, через модуль с бактерицидной лампой. Все это серьезно облегчит жизнь — и вам, и нам. Меня не будут осаждать в ожидании пророчеств и мудрых советов, а вам будет проще организовать незримую охрану.

— Соображаешь, именно такое решение, я и хотел предложить. Стройка на несколько домостроений. Там поселим, в том числе и наших сотрудников, с заданием соблюдать порядок в ведомственном поселке.

— Меня лучше провести, как редкий генетический феноменом, который является достоянием всей страны. Дать задание, чтобы присматривали и наблюдали. Но так — для проформы, не крутятся ли поблизости агенты вражьих спецслужб. Охранной системой я со временем займусь, когда будет ясность с элементной базой. Разработаю простую и надежную, с учётом опыта из будущего. А пока подойдет лапидарная — Мухтар или Дружок.

— Хорошо, нам давно надо построить жильё для наших сотрудников. Определимся с участком и Павел Федорович, думаю не откажется сделать проект и наблюдать за строительством.

— Конечно же — согласится. Ведь одним из типовых — будет наш. А теперь, давайте поговорим без галстуков. В будущем — это стиль более открытого общения. И я хотел бы знать, какие последствия возымело — сообщенное мной? Какие принимались решения? В том числе и на самом высоком уровне. Я из детской коляски уж точно не мог за этим следить. Образовалась ли Бангладеш, анонсировала ли «Интел» свой первый микропроцессор? Луноход, я уже знаю, успешно колесит по лунной поверхности.

— Ты должен понимать, что мне далеко не всё известно, а большинство — я не имею права разглашать. На твои вопросы отвечу да в обоих случаях. Решения принимались многие, и часть из них отсутствовала в твоих записках. Об остальном пока рано говорить.

— А давайте торговаться. Я за время длительного вынужденного простоя вспомнил еще многое, и снова начал подзабывать. Очень многое надо записать, но карандаш пока слушается далеко не всегда, и рука быстро устает. Я вам, вы мне — но основное, что мне надо знать, какую позицию заняло Политбюро? Пригодилась ли переданная информация или там решили, что на их век — итак хватит. А далее, как карта ляжет…

— Ну, умеешь ты задавать — детские вопросы. Это информация под самым высоким грифом секретно.

— А вы кивните, или отрицательно покачайте головой, а я пойму и дальше буду спрашивать. Время идет семимильными шагами, и куда движется страна? Вы же читали мои записи, и я в беседах с вами многое рассказывал о том, как в конце 80-х руководство КПСС торговало интересами страны и самой страной ради личной выгоды, плюя на мнение народа. КПК в конце XX века не стало на этот шаткий путь, а дала народу реальную свободу. Свободу выбирать своё предназначение в жизни и работать в выбранной области. То есть возможность творчества, а вовсе не вседозволенность извращать всё в пустопорожних политических спорах эфиров телепрограмм, и устраивать войны остроконечников и тупоконечников[39]. И потому у них первая экономика мира в веке XXI, а не то, что можно наблюдать сейчас, и над чем лишь можно грустно улыбнуться. Хоть с Дэн Сяопином[40] установили контакт по партийной линии? Или сотрудники вражьих институтов, сами знаете каких, опять запудрили мозги руководителям страны?

— Я тебе, советую помнить об осторожности. Сам понимаешь, у родителей и всей семьи могут быть неприятности. Зачем тебе это?

— Товарищ полковник, я и тогда, будучи простым секс-туристом из века грядущего, переживал за страну. И сейчас, со своими знаниями — мог бы неплохо устроиться, пока не пристрелили бы в 90-х. «Я мзду не беру. Мне за державу обидно»