Сестры Бигг, почувствовав нелепость произошедшего, вскоре заразились нашим весельем и присоединились к смеху, даже сквайр в конце концов громко засмеялся. Харрис откинулся на спинку стула с весьма довольным видом.

Неделя прошла крайне приятно, не подготовив меня к предстоявшему в скором времени краху. Харрис более не заказывал винных пуншей и в основном держался наособицу, хотя я несколько раз замечала его за тихими беседами с кем-то из сестер. Беседы эти, впрочем, резко обрывались, как только мы с Кассандрой входили в комнату.

В четверг, 2 декабря 1802 года, мы с сестрами Бигг наслаждались тихим утром в гостиной, когда в комнату внезапно ворвался взволнованный Харрис. Сестры одновременно вскочили, каждая заявила, что забыла сделать кое-что важное, и, под предлогом нужды в личных советах Кассандры, ensemble[22]увлекли ее прочь, к немалому удивлению последней. Прежде чем я поняла, что произошло, я очутилась наедине с Харрисом.

Мы оба хранили молчание. Харрис встал у камина. Одну здоровенную руку он неловко положил на облицовку, другая безвольно свесилась вдоль тела. Он с таким пристальным вниманием уставился на пламя, что я задалась вопросом, не видит ли он в нем какого-то изъяна. На Харрисе были бледно-желтые бриджи и, как заметил его отец, пара новых черных, украшенных кисточками ботфортов, которые заканчивались как раз под коленом — попытка выглядеть модным, которая совершенно провалилась из-за нескладной фигуры, влажного блеска на лбу и простоватых черт лица.

В тихом изумлении я присела на диван. Передо мной забрезжило понимание, что наша встреча, возможно, подстроена. Не исключено, что Харрис хочет мне что-то сказать, хотя я даже не догадывалась, что именно.

— Доброе утро, Харрис, — вежливо произнесла я после продолжительного молчания, зная, что ему часто необходима помощь, чтобы начать беседу.

Харрис кивнул в моем направлении и вновь вперил взгляд в огонь.

— Чудесное утро, не правда ли? — осведомилась я. — Ваши сестрицы полагают, что может пойти дождь, но я уверена, они ошибаются.

Он продолжал стоять в неловком молчании. Я подбирала новую тему для разговора, и только надумала спросить его, понравился ли ему Оксфорд, как Харрис обернулся с внезапной решимостью и приблизился ко мне, остановившись в нескольких футах.

— Ми-ми-ми-мисс Джейн, — твердым голосом произнес он.

— Да?

Я испытала облегчение, увидев, что он действительно намерен заговорить и что мне не придется беседовать за двоих.

— В-в-в-в-вы знаете, что я — наследник Мэ-мэ-мэ-мэнидаун-парка.

— Да.

— И в ка-ка-ка-ка-качестве такового я м-м-м-многое могу предложить о-о-о-особе, которая согласится стать моей ж-ж-ж-женой.

— Конечно, Харрис.

— В-в-в-вы окажете мне эту честь, ми-ми-ми-мисс Дж-дж-дж-дж-джейн?

— Он попросил твоей руки? — изумленно воскликнула Кассандра.

Ее потрясенное лицо было подлинным отражением моего. Я находилась в исключительном смятении с тех пор, как Харрис сделал свое неожиданное заявление, после которого я немедленно покинула комнату. Я нашла Кассандру наверху в обществе сестер Бигг, чьи отведенные глаза, спрятанные улыбки и напряженные, ожидающие лица выдавали их осведомленность о готовящемся предложении Харриса.

Мы с сестрой заперлись в нашей общей гостиной, и я только что закончила свой рассказ.

— Он действительно предложил тебе выйти замуж? — повторила Кассандра. — Харрис?

— Да.

Я расхаживала по комнате. У меня свело живот, кружилась голова, я не знала, что думать и что чувствовать.

— И что ты сказала?

— Я сказала… я толком не помню. Сказала, что мне нужно время подумать.

— Как неожиданно! Признаюсь, я до крайности удивлена.

— Я тоже.

— Мне и в голову не приходило, что он так тебя воспринимает. Как, как…

— Как жену?

— Более того, — ответила Кассандра. — Как возлюбленную.

— Мне тоже. По правде говоря, я не уверена, что это так.

— О чем ты?

— Он не говорил о любви. Не упомянул даже ни о какой привязанности.

— Ни о какой?

— Ни о какой. Основное ударение было сделано на честь, которую он оказывает мне как наследник Мэнидаун-парка, — вздохнула я. — Давай говорить откровенно. Харрису двадцать один год, он не слишком искушен в жизни и не знает, чем занять время. Полагаю, он может просто нуждаться в жене — какой-нибудь жене. Сестры, не сомневаюсь, приложили руку к его решению. Они уговаривали и ободряли его. Он и его семья хорошо меня знают, к тому же я здесь, под рукой.

— Несомненно, это далеко не все твои достоинства. Он должен был восхищаться тобой, чтобы просить твоей руки.

— Если и так, ничего подобного он не сказал.

— Он не слишком красноречив.

— О да! Не слишком. Как он делал предложение! — насмешливо добавила я. — По-моему, ему добрых три минуты понадобилось, чтобы выговорить простую фразу.

Мы расхохотались, но, почувствовав раскаяние, постарались успокоиться.

— Прости. Нам не следовало смеяться. Трудности с речью принесли Харрису и его семье немало страданий. Это не смешно.

— Верно. Не смешно. И его предложение — это очень серьезно, Джейн.

— Я понимаю. Получить предложение в преклонном возрасте почти двадцати семи лет! Для женщины без дома, без денег, без имущества лестно и очень утешительно.

Кассандра не улыбнулась, явно не усмотрев юмора в моем замечании.

— Он весьма желательная партия, Джейн.

— Разве? Разве?

— Ты и сама знаешь. Харрис — наследник Мэнидаун-парка и всех земель.

— Я прекрасно знаю, как он богат… или будет богат. Но он на пять лет меня младше.

— И что с того? Пять лет ничего не значат. Генри на целых десять младше жены, и они очень счастливы в браке. К тому же женщины часто переживают своих мужей.

— Но он так прост, так неуклюж, так неотесан, — сказала я. — Между нами нет ни симпатии, ни тем более высокого чувства. Наши умы столь несхожи. Харрис редко говорит. А когда все-таки говорит, часто грубит или не произносит ничего интересного.

— В подобном случае молчание может почитаться благом.

К своему ужасу, я поняла, что Кассандра совершенно серьезна.

— Как ты можешь так говорить? Ты же не веришь в это. Любезное, занимательное общение есть основание, краеугольный камень любых близких отношений.

— Он еще молод, Джейн. Вспомни, мальчиком он учился дома и никогда по-настоящему не знал матери. Брак станет для него благотворным явлением. Если ты будешь рядом, обучая и наставляя Харриса, его умение вести беседу может улучшиться.