Надежда по-царски протянула руку в открытую Александром дверь, ступила уверенно на целый каблук и, стараясь не хромать, прошествовала до круглого крылечка заведения. Каблук она держала в руке, словно демонстрируя прохожим причину своей неловкой походки. Александр галантно распахнул перед ней красивую стеклянную дверь, повел под локоток куда-то мимо приемной стойки, в глубь помещения. Надежда даже успела поймать на себе несколько неодобрительных взглядов из небольшой, очень аккуратной очереди, расположившейся у стойки: вроде как все мы тут в одинаковом положении оказались, а девушку вот мимо ведут…

Приятель Александра поднялся им навстречу из-за стола, тоже глянул на Надежду неодобрительно, как и клиенты его заведения, сгрудившиеся в приемном зале. Однако неодобрение его было совсем другого рода, никак не связанное со сломанным каблуком и стремлением его обратно присобачить. Ей показалось даже, что оно прямиком только в ее сторону и направлено было, просто по факту одного уже ее здесь присутствия. Непонятно было только, чего он вдруг на нее так вызверился откровенно, этот приятель обувной-элитный…

– Пит, познакомься, это Надежда! – радостно представил ее Александр. – Чего ты встал, как Колосс Родосский? Подойди, пожми даме ручку. Не бойся, она не кусается. По моим наблюдениям, она другим способом членовредительствует…

Осторожно дотронувшись до шишки на лбу, он повернулся к Надежде и улыбнулся коротко и быстро. Улыбка ему, надо заметить, очень шла – делала лицо еще более привлекательным. Вот Витя никогда так улыбаться не умел. Все у него выходила не улыбка, а ухмылочка какая-то, хилая да кривоватенькая. А этот не улыбается, этот через улыбку будто частичку себя выбрызгивает. Раз – и сверкнуло. Красиво. Надо будет тоже так поучиться потом перед зеркалом.

– Очень приятно. Пит, – горделиво поднял подбородок приятель Александра, однако подходить поближе и пожимать ручку вовсе не торопился.

– Пит – это Петр, надо полагать? – миролюбиво спросила Надежда.

– Ну да. Можно и так. Только я к Питу уже с детства привык. Что у вас там, Надежда? Давайте, я посмотрю. Каблук сломался?

Он как-то разом выдвинулся из-за стола, покатился к ней на маленьких кривых и толстых ножках. «И в самом деле, Пит…» – удивленно подумалось Надежде. Короткое это смешное имя подходило ему до чрезвычайности, вмещало в себя и маленький рост, и женскую округлость тела, и толстые розовые щечки, и даже крайнее недовольство ее здесь внезапным появлением оно в себя каким-то образом вмещало. «Он, наверное, себя стесняется, потому и сердитый такой, – успела она найти подходящее объяснение этой неприязни, пока Пит катился к ней через свой кабинет. – Наверное, надо поддержать его как-то, чтоб не очень стеснялся…» Сбросив с ноги вторую туфлю и даже слегка втянув голову в плечи, она уменьшила по возможности себя в росте, но все равно взгляд на подошедшего вплотную к ней Пита упал сверху вниз – ну не на коленки же ей было перед ним становиться, ей-богу! Пит выхватил из ее руки туфлю со сломанным каблуком, рассмотрел внимательно. Потом наклонился, поднял с пола и вторую, целую туфлю, махнул ею неопределенно в сторону обтянутого коричневой кожей дивана – располагайтесь, мол, – и выкатился из кабинета.

– Однако не очень любезный у вас приятель, Александр, – садясь в уголок дивана, проворчала Надежда. – Так смотрит, будто я у него сто долларов давно заняла и никак не отдаю.

– Не обращайте внимания. Вообще-то, он добрый. Просто ситуацию неправильно понял.

– Какую ситуацию?

– По-моему, он принял вас за мою… как бы это сказать…

– Любовницу-подругу, что ли?

– Ну вроде того.

– А ему какое дело? Если б даже и впрямь я вашей любовницей вдруг оказалась? Он что, ваша ходячая мужская совесть по совместительству?

– Нет, он не совесть. Он друг семьи. Вернее, был им месяц назад.

– А потом что – перестал?

– Ну да. Автоматически. Семьи не состоялось, и дружба его, стало быть, в воздухе повисла. Не знает теперь, бедная, куда ей и пристроиться. Плохо это, когда дружба твоя никому не нужна…

– И вам не нужна, что ли?

– Да мне-то как раз нужна! Только он привык, знаете ли, к роли друга-оберега семейного, влез в нее по уши, даже что-то вроде ответственности за все это хозяйство в себе вырастил-прочувствовал. Вот и сердится теперь на нас с Алисой, что мы очаг порушили, у которого он тоже грелся. В самую душу, говорит, плюнули…

– Алиса – это ваша жена?

– Ну да.

– Бывшая?

– Выходит, что бывшая…

– А вот перипетии своей семейной жизни я бы на твоем месте ни с кем обсуждать не стал! Тем более с другой женщиной! – прозвучал от двери резкий высокий голос Пита.

Они и не заметили, как он тихо прокрался в свой кабинет. Замолчали пристыженно, будто и впрямь уличенные в стремительно произошедшем только что прелюбодеянии. Пит плюхнулся сердито в кресло напротив дивана. И не плюхнулся даже, а слегка в него запрыгнул, смешно приподняв толстый бабий зад.

– Пит, это не другая женщина. Ты не понял просто. Это Надежда. Та самая Надежда, моя спасительница.

– Да-а-а-а? – заинтересованно повернулся к Наде Пит. – Так это вы его, значит, скалкой?..

– Да, это была я! – сердито подтвердила Надежда. – Именно я огрела вашего дорогого приятеля скалкой в тот злополучный вечер. А еще именно ко мне ваш приятель приперся на следующий же день и заявил прямо при муже, что он у меня в квартире всю ночь провел. И семья моя тоже после этого напрочь распалась. Еще вопросы есть?

– Нет, вопросов больше нет, – улыбнулся ей сочувственно Пит. – Значит, наш Сашка и в вашей жизни успел потоптаться порядочно. Такой вот он у нас – топтун по чужим жизням.

«…Бедоносец», – хотела вставить Надежда, да передумала почему-то. Будто кто за язык поймал – погоди ярлыки клеить. Тут, похоже, и без тебя этих наклейщиков хватает.

– Мне вот интересно, Сашка, как ты там, в тех дворах, оказался-то? Чего тебя туда понесло? Я же машину поймал, до дому тебя в тот вечер довез, у подъезда специально высадил. И время было не позднее, светло еще было.

– Я не помню, Пит. Ей-богу, не помню. Меня уж и так и этак потом в полиции спрашивали – ну ничего не помню! Очнулся в темноте, лежал между урной и скамейкой какой-то, как бомжик несчастный. А потом встал и пошел. В голове ужасное что-то творилось, и перед глазами все прыгало. Помню, наизнанку еще выворачивало периодически, прошу прощения за подробности. А потом вижу: мой же дом стоит! И двор вроде бы мой, все такое знакомое… Ну я с радости и поднялся на третий этаж и ключи достал…

– …и получил вдобавок скалкой по голове! – закончила его рассказ Надежда. – Только я не поняла: вы в тот вечер вместе были, что ли?

– Да вместе, вместе, – с досадой отмахнулся Пит. – Подумаешь, посидели слегка по-мужски. Мы и выпили-то вроде умеренно. Только я в тот вечер спокойно домой приехал и ночевал в своей постели, а вот Сашку почему-то к вам принесло… Вы, Надежда, абсолютно уверены, что не были знакомы с ним раньше? Может, он бывал у вас все-таки?