Очнулась я на грязном вонючем матрасе в полной темноте, чувствуя, как кто-то лазает по моей ноге.

Крысы?

Нога резко врезалась в стену, впечатав в камень отвратительное животное.

— А-а-а-а!! — завопил грызун, кусая за ногу.

— Иревиль?! — удивленно.

— А-а-а-а-а-а!!!

— Иля, немедленно отпусти его. Он тебя лечить пытался! — возмущенно у уха.

Киваю и отвожу ногу назад. Тихий шмяк и тишина убедили меня в том, что Рёве легче.

— Добейте, — попросили тихо и грустно.

— Я сейчас! — анрел.

— Так и знал, что меня прибьет кто-то с нимбом, — угрюмо.

— Не говори ерунду. На, жуй.

— Опять таблетка? А антидот? — капризно.

— Сначала таблетку.

— У меня хвост отвалится, — шепотом.

— Вырастет, не волнуйся. Ешь.

— И зубы, — трагически.

— Не откроешь рот — я тебе их выбью, — мрачно.

— Садист.

— Рёва!

— Ладно, давай свою пилюлю.

— На.

Тихое хрумканье.

— О, нимб вылез.

— Вот антидот.

— Не, погоди… а что, если я так побуду. Не помру?

— Зачем?

— Ну… я на небе таких девочек видел…

Сдавленные звуки.

— Фы мве фее фубы выфил!

— Зато ты антидот проглотил.

Рычание.

— Иля, ты как?

Феофан склонился к моему лицу, и я сощурилась от света его небольшого нимба. Также я увидела алые глазки крыс, не рискующих подойти ко мне именно из-за анрела, которого грызуны явно побаивались.

— Что я тут делаю?

К анрелу подошел Иревиль, угрюмо наматывающий на кулак хвост и тяжело вздыхающий.

— Ты победила, — улыбнулся Феофан мягко и ласково. — Но после победы тебя оттащили сюда и заперли.

— За что?

— Будешь новой игрушкой Теней, — раздался голос откуда-то сбоку.

Сажусь, стиснув зубы от сильной боли в шее, и осторожно поворачиваю голову в сторону, откуда донесся звук. Зрачки расширились до максимума, поглотив радужки. Темнота превратилась в полумрак, спектр сменился на инфракрасный. Он. В соседней камере за решеткой сидит он. И смотрит на меня. Спокоен, мягкие и уже достаточно отросшие жгуты скользят по камням пола у его ног, сам же парень прислонился спиной к стене, откинув назад голову и положив кисть на согнутую в колене ногу.

Решетки его и моей камеры разделяет небольшой коридор. Я привстала и подползла к двери, обхватив прутья изувеченными пальцами и чувствуя сильную слабость во всем геле.

— Сколько я спала?

— Двадцать восемь дней.

Вздрагиваю и неуверенно усмехаюсь. Но он смотрит все так же холодно и спокойно. Не шутит, гад.

— А… почему ты здесь? Не можешь сбежать?

Он поднял вверх левую руку и показал небольшой серебристый браслет на ней.

— Это контролирует мои способности. С ним я не сильнее обычного человека.

Смотрю на собственную кисть, застывшую на решетке. Браслет. И не один, а три. Перестраховщики хреновы.

Каков уровень повреждений?

Мысленный вопрос тут же подтвердился ответом: Повреждения внутренних органов — сорок шесть процентов. Повреждения костной ткани — семьдесят один процент. Повреждения…

Хватит.

Смотрю на стоящую в углу баланду, а точнее, на тарелку из-под нее. (Крысы все подъели и даже изгрызли посуду.)

Хочу есть! Нужно поесть, очень надо.

Смотрю на прутья решетки… хм?

Глаза парня сверкнули, он настороженно следил за тем, как я без малейших усилий перекусила широкий стальной прут, разжевала его и умудрилась проглотить. Желудок внутри перестраивался в ядерный реактор, что требовало охрененного количества энергии.

Через два часа решетки просто не было. Всю съела. Зато появился материал на восстановление костей. Они будут не такими прочными, как раньше, но я уже могу встать и сжать и разжать пришедшие в норму пальцы, задумчиво глядя на них.

Подняв лицо, смотрю на парня и склоняю голову набок. В черных глазах — ни тени страха. Любопытство, и только.

Подхожу к его решетке и берусь за нее руками.

— Хочешь выйти?

— А выпустишь? — мягко.

И на миг мне показалось, что в камере сидит не просто парень, а древнее и довольно жуткое существо, которое ни в коем случае нельзя выпускать на волю.

— Да.

— Э-э… Илечка. — Сзади растерянно. — Я, конечно, понимаю твой порыв. Но этот мальчик опасен.

— Выпускай! — Иревиль. Радостно.

— Иля, — напряженно, — ты даже не знаешь, что он будет делать на свободе. Он может начать убивать всех подряд. Тебе придется взять полную ответственность за все его поступки!

Киваю и с силой разгибаю прутья, проскальзывая внутрь. Он встает и смотрит. Не дыша. Не реагируя. Будто замерший перед последней атакой зверь.

Протягиваю руку к его запястью. Осторожно касаюсь его. Почему мне так неуютно? Все рецепторы просто воют об опасности.

— Иля! — Феофан, взлетая на плечо и беспомощно заламывая руки.

Иревиль остался стоять на полу, сунув руки в карманы и усмехаясь.

Я же рывком сдираю с запястья парня серебристый браслет.

— Спасибо, — Шепот. Ветер.

Мимо меня промелькнул силуэт, скользнул сквозь решетку и вырвался на волю… почти.

Успеваю схватить его за куртку, и он резко останавливается, не спеша расставаться с частью, видимо, ценного предмета.

— Что-то еще? — насмешливо.

Не оборачиваясь, киваю.

— Я победила тебя, забыл?

Молчание.

— Ты теперь мой слуга, не так ли?

— Какой слуга, — на правое ухо, шепотом, — что ты несешь?

Я просто жду. Ударила наугад и почти уверена, что меня вместе с моим наглым заявлением сейчас пошлют куда подальше.

— Хм… не знал, что ты знакома с законами моего племени.

— ?!

— Что ж, — Шаг назад.

Я осторожно разжимаю пальцы, а он поворачивается ко мне, рывком раздвигая прутья так, что в щель теперь пролезет и слон.

— Ладно. Я побуду с тобой. Но только пока не смогу победить в честном поединке.

Осторожно киваю.

— Рабство плохо, — обреченно. Справа.