попросила поточнее указать место. Я под кислотой долго пялился в карту, но мало что увидел. Рельеф тогда был другой, но озеро было, где-то рядом с озером. Предложил покопаться в архивах времен постройки канала. Могли столкнуться с чем-то непонятным, а социализм это контроль и учет, наверняка все запротоколировано.

В архивах ничего не нашли, но нашли средства на экспедицию, летом поедут.

– Ага, – сказал я, – когда все болота растают и комаров тучи поднимутся.

– А сейчас там еще снег, как искать-то, – возразила Мария. – Из космоса поснимают, может чего засекут. Вообще задал задачку – иголку в стоге сена. Чего хоть искать? Совсем не представляешь?

– Ищите кремний. Какие-то соединения кремния, довольно много, а вот металла там было мало, как я помню. Корабль метров пятнадцать-двадцать, круглый, возможно, распался на фрагменты. На самолете там меня покатаете, может, почувствую чего.

– Кремний! Ты издеваешься! Вся Земля из кремния состоит.

– Маш, я что виноват? У меня вон из ногтей кремний полез, случайно, что ли. Там этот кремний должен быть в очень необычном состоянии. Ищите, если интересно.

Ногти действительно покоя мне не давали. Ездил в санаторий стричь их лазером. Сам я внимательно наблюдал, не проявится ли еще какой аномалии в моем организме, особенно меня волновали зубы. Но пока было тихо, встроившийся в геном вирус больше никак себя не проявлял.

А еще через месяц позвонила Маша и сказала, что нашли.

– Собирайся, завтра вылетаем.

В Петрозаводске пересели на вертолет. Кроме нас с Демидовой были военные и штатские. У штатских вид был ученый, у военных – стратегический.

Место раскопок выглядело внушительно: лес сведен километрах на двух, палатки, вагончики, грузовики, строительная техника, локаторы, антенны, вертолетная площадка, цистерны с топливом, гора вынутого грунта, яма.

Вертолет прошел над ямой, все прильнули к иллюминаторам. У ямы было черное дно, ведущее в бездну. Никаких остатков корабля видно не было. Но меня пробила дрожь, засосало под ложечкой, и закружилась голова. Нашли. Мое.

– Нашли на свою голову, – пробормотал кто-то из штатских.

Сели. По раскисшей земле были проложены деревянные мостки. Нас развели по вагончикам, я оказался в одном с фройляйн. Даже задумался.

В надувном модуле устроена столовка, покормили вполне прилично. Потом нас с Демидовой пригласили в штабную машину. Народа там было немного – двое: один военный и один штатский и несколько операторов за мониторами по периметру.

Нас представили, Демидову называли «товарищ майор», угадал.

Штатский, по кличке «Олег Николаевич», вздохнув начал.

– То, что мы раскопали, очень не похоже на обломки сбитого десять тысяч лет назад инопланетного космического корабля, – усмехнулся. – Скорее на мечту учителя физики, объясняющего, что такое абсолютно черное тело.

Я вопросительно поднял брови.

– Когда вы пролетали над раскопом, вам показалось, что под вами черная пропасть, верно?

Я кивнул.

– Это не пропасть, это тот объект, который мы раскопали – правильная сфера около двадцати метров в диаметре абсолютно черного цвета, потому что не отражает ничего, ни одного фотона даже при освещении мощным лазером…

– Вы поосторожней с лазерами, вдруг плюнет в ответ, мало не покажется…

– Мы очень осторожны, – Олег Николаевич кивнул, – потому что, кажется, что эта штука абсолютно исправна, а вовсе не обломки. Она не поддается никакому зондированию, ни рентгену, ни сейсмическому, ни эхолокации. Обнаружили из космоса, снимки показали полость правильной сферической формы. С земли тоже видели пустоту, раскопали – прослезились, хоть физику переделывай. Приборы показывают, что ее нет. Но на ощупь есть и твердая. Ковырять не пытались, но догадываемся, что никакие буры не возьмут. Ждали вас.

– Посмотреть на нее можно?

– Можно, но вы ее не увидите, определяется только тактильно.

– Вы в нее не стреляли?

– Нет, но когда копали, экскаваторщик ковшом задевал. Без последствий.

– Сейчас можно?

– Пойдемте, – Олег Николаевич поднялся.

Мы оделись, вышли. Июнь, а холодно. По дороге к нам присоединилось еще несколько человек. Остановились на краю раскопа. Светили прожектора, день пасмурный, а яма была глубокой. На дне клубилась тьма. Меня била нервная дрожь.

На самом деле ничего не клубилось, оптический эффект, но действительно казалось, что это дыра в бездну.

Я вопросительно взглянул на Олега Николаевича, он кивнул.

– Вон подъемник, пойдемте, спустимся.

– Я тоже пойду, – заявила Демидова, Олег Николаевич не ответил, но и не возразил.

Мы спустились втроем. Внизу была грязь и брошенные на землю доски. Мощные насосы откачивали воду. Постоянно рискуя поскользнуться, мы подошли к объекту.

Действительно, видно не было. Огромное, черное пятно, нависающее над головой.

– Мы выкопали приблизительно на три четверти. Каких-то выступающих структур в подземной части не обнаруживается. Никак себя не проявляет: ни вибрации, ни радиоактивности, никаких излучений, температура тоже строго соответствует окружающей среде.

Меня затошнило, и заболела голова.

– А люди никакого дискомфорта рядом не испытывают? – спросил я.

– Психологически конечно, – Олег Николаевич кивнул. – Рядом с такой хренью. Но врачи постоянно всех обследуют, и пока никаких отклонений в состоянии здоровья ни у кого не выявлено.

– Ты что-нибудь вспоминаешь? – спросила Мария.

– Ничего, Маш, только тошнит. Значит, меня эта хрень как-то отличает.

– Может, вернемся? – забеспокоилась она.

– Подожди, дай я хоть до него дотронусь.

Я протянул руку и коснулся корабля.

И тут эта хрень сделала «чпок!» и меня втянуло внутрь.

Я истошно завопил, почувствовал, как меня куда-то тащит, вроде как потоком воздуха, и еще, что на мне исчезла вся одежда. Но самое интересное, я понимал, что вызываю чувство гадливости, правда, не понимал у кого.

– Fuck! – заорал я, почему-то на английском. Видимо сказалось недавнее приключение.

– Блин! – выкрикнул я уже на родном, когда мир перестал вращаться вокруг меня, или я внутри мира.

– Блин! – повторил я. Было светло, я находился в рубке управление, голый лежал на полу. Надо мной возвышалось кресло пилота, перед ним пульт управления.

– Твою мать! – сказал я, поднимаясь на ноги.

– Ты превратился в голую обезьяну, – услышал я в голове.

– Fuck! – я снова перешел на английский.

– Сядь в кресло, – снова прозвучало в голове.

Я сел и утонул. Кресло явно было рассчитано на фигуру покрупнее.

Кто-то, кто сидел в моей голове, вздохнул. Кресло сжалось под мой рост и поднялось выше.

– Ты сидишь на поясе, надень его. Видеть тебя не могу.

Я сунул руку под задницу и вытащил что-то вроде кожаного ремня без пряжки. Обернул вокруг талии, концы сомкнулись, меня окутало серое облако.

«Опаньки, – подумал я, – полетный костюм!»

– Хоть что-то помнишь, – услышал я.

– Ты – мой корабль? – мысленно спросил я.

Голос промолчал.

Я оглядел пульт перед собой. Несколько черных экранов, немного непонятных надписей, никаких рукояток, рычагов или