Он смотрел на Вайру так, словно видел ее в первый раз. Его взгляд вызвал у нее какое-то странное беспокойство. Странное потому, что она не испытывала ничего похожего прежде. Это было смешно и глупо, да просто невероятно, но у нее перехватило дыхание, а лицо залила краска.

Взгляд Йена теперь был устремлен на телефон. Вайре вдруг пришла в голову неожиданная мысль.

– Почему вы ей не позвоните? – спросила она.

– Кому?

– Лорен.

Его лицо напряглось и в секунду стало непроницаемо отчужденным, и Вайра поняла, что зашла слишком далеко.

– Предоставьте мне самому заниматься моими личными делами, – сказал он холодно. – К вам это не имеет никакого отношения.

– Простите мою неловкость. Нам, вероятно, пора вернуться в гостиную?

– Вы правы, – ответил он ледяным тоном.

«Бесполезно и пытаться завязать дружеские отношения, – размышляла она, направляясь в гостиную. – Он нетерпим и заносчив, и что бы я ни говорила и ни делала, я не в силах ничего изменить».

В следующие полчаса Вайра искренне позабавилась, наблюдая за тем, как неловко чувствовал себя Йен, сидя в окружении семейства Дюфло и отвечая на вопросы, не только сугубо формальные, но и невыносимо банальные.

Она отомстила Йену, приняв нарочито робкий вид и перебрасывая ему каждый адресованный ей лично вопрос.

– Не знаю, – говорила она, смущенно опуская глаза. – Как ты думаешь, Йен?

А иногда с еще большим лукавством она говорила:

– Я уверена, Йен сам с удовольствием расскажет вам об этом.

Поймав раз его свирепый взгляд, она чуть не рассмеялась, а потом долго не осмеливалась взглянуть на него.

– Ужин в половине восьмого, – вдруг объявила мадам Дюфло, когда стрелки часов показывали без четверти семь. – Я думаю, вы захотите подняться наверх и переодеться.

– Да, благодарю вас, – с облегчением ответила Вайра.

Жанна снова проводила ее на третий этаж и оставила в маленькой спаленке, где все ее вещи были уже распакованы, уложены и повешены по местам.

Она как раз собиралась снять платье, когда в дверь постучали.

– Entrez, – сказала Вайра.

Вошла симпатичная горничная, которая помогала вносить багаж, и плотно закрыла за собой дверь.

Она прятала что-то под передником. Подойдя к Вайре ближе, она протянула Вайре письмо.

– Pour vous, Mademoiselle.

– Для меня? – удивленно спросила Вайра и тут же догадалась, от кого оно.

– Monsieur сказал передать это вам, чтобы никто не видел, – сказала девушка тихо по-французски. – Он также сказал мне, что вы захотите вечером прогуляться.

Вайра хотела было сказать «нет», но внутренний голос, словно искушая ее, спросил: «А почему бы и нет? Ведь Пьер все так удобно предусмотрел».

Он явно подкупил горничную, передал с ней записку, о которой никто не узнает, и устроил все так, чтобы Вайра могла выйти из дома и благополучно вернуться.

– Merci beaucoup, – сказала она, взяв письмо. – Вы очень любезны.

Горничная вышла, и Вайра вскрыла конверт. Внутри, на листке почтовой бумаги с вытисненным на ней гербом, было всего несколько слов:

«Я жду сегодня вечером и всегда. Пьер».

Вайра прочитала эту строчку несколько раз и тихонько засмеялась. Она никак не могла поверить, что все это происходит с ней.

Двое мужчин сразу – один надменный и пугающий, другой тоже пугающий, но веселый и беспечный. И с внезапно сильно забившимся сердцем она подумала: а вдруг это начало чего-то пока неведомого ей, что ждет ее впереди?

С минуту она стояла неподвижно, держа в руке записку Пьера.

– Я пойду! – сказала она вслух, словно отвечая своему внутреннему голосу. – Кто может мне запретить?

* * *

Вайра медленно и осторожно спустилась по лестнице, задерживая дыхание, когда у нее под ногой скрипела ступенька. Ей казалось, что шаги ее громко раздаются на натертом паркете.

Сначала она решила все же остаться. Она хотела видеть Пьера, и в то же время ее пугало это приключение, которое в глубине души она считала опасным.

Поднявшись к себе после ужина, она не стала сразу раздеваться, а долго ходила по комнате в нерешительности, споря все с тем же внутренним голосом.

– Нет, нельзя, нельзя! Я не должна этого делать! – твердила она, все время думая о том, ждет ли ее действительно Пьер.

Ей показалось, что ужин с семейством Дюфло длился бесконечно. За столом их было двенадцать человек, но ей казалось, что говорил только один мсье Дюфло.

Распространялся он долго, как будто читая для всех присутствующих лекцию о производстве шелка и ведущей роли его компании в этом бизнесе. Вайра прекрасно понимала, что все это говорится с одной целью – поразить воображение Йена.

По унылому взгляду Йена и его сжатым губам было видно, что все это ему ужасно наскучило. Но он делал вид, что слушает, вставляя замечания или задавая вопросы, показывавшие, что он внимательно следит за ходом повествования.

После обильного ужина с превосходным вином, сопровождавшим все блюда, они сидели в гостиной, все еще слушая мсье Дюфло.

– Если завтра будет время, – сказал он, – я должен пригласить эту юную леди осмотреть нашу фабрику.

– Я бы очень хотела, – вежливо сказала Вайра, чувствуя, что от нее ожидали подобного ответа.

– Она также должна осмотреть город, – вмешалась мадам Дюфло.

– Разумеется, – согласился с женой супруг, – и кроме того, наши дамы должны непременно увидеть ее. Сэр Эдвард сообщил мне, что многие туалеты мисс Милфилд сшиты из нашего шелка.

– Нам не терпится увидеть ваши платья, – сказала Жанна с плохо скрываемой завистью. – В этом сезоне в моде совершенно изумительные наряды.

– Понять не могу, как современные молодые девушки могут позволить себе одеваться по таким ценам, особенно во Франции, – заметила мадам Дюфло язвительно.

Она бросила чуть ли не осуждающий взгляд на Вайру. Та почувствовала себя ужасно неловко, притворство было для нее тяжелым испытанием. Уж не считают ли ее богатой наследницей, подумала она, раз она может позволить себе иметь такие дорогие вещи.

Вайра подумала, что платье, которое было на ней сегодня вечером, стоило бы фунтов сто для обычной покупательницы.

Платье было из светло-аквамаринового шелка, отделанное искусной вышивкой из стразов. Оно было короткое, с узким лифом и пышной юбкой. Вайра долго смотрела на себя в зеркало, перед тем как спуститься к ужину, не веря собственным глазам.

Неужели это была она – скромная секретарша, каждое утро спешившая на работу в компанию Блейквелла?

Она испытала секундную радость при мысли, что Пьер увидит ее такой.