этаж, где были двери в зрительный зал. Последний дневной свет падал через провалившуюся крышу в большой амфитеатр с рядами кресел. Луч фонаря пробежался по сцене с остатками декораций.

— Это же… аудитория? Тут выступали? С проповедями, наверное! Это древних храм Прародителя?

— Нет, — Ан прошла дальше. Снаружи она приметила несколько целых окон на третьем этаже. Они поднялись ещё на этаж по задней спиральной лестнице. В образованном ею колодце висела чудом сохранившаяся хрустальная люстра на латунном основании. Длинные подвески потускнели от грязи. Меркий зачем-то потянулся и коснулся их. Мягкий звон в тишине прозвучал, как сирена, и резанул Ан по ушам.

— Руку оторву, если ещё раз что-нибудь облапаешь, — она взяла его за плечо и грубо оттащила от перил. Чернорясый немедленно сник и закивал.

Последний пролёт упирался в небольшую лестничную площадку, за которой, как Ан и предполагала, начинался служебный коридор и офисы. Стены закрывали расстрескавшиеся деревянные панели, недалеко от лестницы было что-то вроде зимнего сада под стеклянным квадратом в крыше. Здесь на металлических поддонах стояли самые разные горшки с остатками растений, большой грязный стол и несколько кресел.

— Тут жили люди? — удивился Меркий. — Тут жили жрецы Прародителя? Или какой-то городской правитель? Это был дом знати?

— Нет, — Ан прошла до конца коридора, увидела за покосившимися дверями такую же винтовую лестницу, как та, по которой они поднялись, только поскромнее, и решила, что дальше искать лучшее место бесполезно. Да и некогда уже искать что-то другое. Снаружи стремительно темнело и холодало.

— Мы останемся тут?

— Да.

— А…

— Заткнись.

Ан развела огонь в одном из поддонов. На растопку пошли остатки стульев и вздыбившийся от времени паркет. Дым потянуло в разбитую раму у них над головой. Меркий стянул с себя мокрый плащ и рясу, оставшись в сырых штанах и рубашке. Ан закатила глаза.

— У тебя на теле есть что-то, чего я ещё не видела?

— Правила приличия требуют…

— Я не умею лечить пневмонию, — она равнодушно пожала плечами, сняла шлем и расправила сырые волосы. Голове немедленно стало холодно. Ничего, зато высохнут.

Меркий помялся и неловко стянул с себя рубашку. Потом, жмурясь и отворачивая лицо, штаны. Одежду он развесил на оставшихся стульях, сдвинув их к огню. Ан порылась в сумке, достала своё старое одеяло и перекинула его святоше. Ишь какой скромный. Чернорясый немедленно закутался в одеяло и подсел почти вплотную к огню.

— А ты… — он спохватился и посмотрел на Ан. — Ты в доспехах… ну… не замёрзнешь?

— Нет, — она повесила над огнём котелок с водой. Потом протянула висельнику фляжку с самогонкой. — Сделай один глоток.

Меркий послушно отхлебнул и едва не выплюнул питьё.

— А почему ты не снимешь маску? — монашек несколько раз вздохнул и вылохнул через рот, потом кое-как закрыл крышку и положил фляжку рядом с собой.

— Не хочу.

— М… я…

— Чего тебе?

— Я не видел твоего лица.

— Нахрена оно тебе?

— Ну… — святоша замялся и отвёл взгляд. — Мне… немного страшно… Нет, я не хочу тебя оскорбить, но просто… Это невежливо. Ты-то меня видела. Даже… — он окончательно смутился, явно подразумевая свою наготу.

Ан потрогала респиратор. Она сняла личину. Глаза видны. Что этому идиоту ещё надо от неё?

— Но если ты не хочешь, я ни в коей мере не настаиваю!

— Не хочу, — Ан убрала руку и перекинула ему несколько полосок мяса.

— Ты ждёшь нападения, да? — Меркий собрал ужин на коленях, погрыз полоску и принялся её, неуклюже повторяя за Ан, мять. Ан лениво вертела в руках свою долю. Есть ей не хотелось.

— Размочи в воде, — вместо ответа посоветовала она и кивнула на котелок. Меркий недовольно уставился прямо ей в глаза. Кел тихо лежал у неё за спиной и не двигался. Хорошо это или плохо? Вроде он недавно поел, теперь должно надолго хватить… Чернорясый вздрогнул и отвёл взгляд.

— Ан, можно задать тебе вопрос?

— Ну, валяй.

— Днём, в Цистерне…. Я уже задавал, извини, если ещё раз. Ошейник, помнишь?

— Ну, да.

— Разве возможно подчинить себе тварь Разрушителей, не будучи Разрушителем? Я никак не могу… в общем, ты ведь знаешь ответ, да? Тут в городе… живёт Разрушитель?

Ан ответила не сразу.

— Может быть и да. А может и нет. Тварями может управлять любой, кому хватит знаний и наглости.

— Ты ведь уже сталкивалась с таким, верно?

Она медленно кивнула.

— Ты сможешь его убить?

— Кого?

— Хозяина тварей? А вдруг… вдруг это всё-таки Разрушитель? — священник немедленно смутился своих же слов. — Я имел ввиду, кто-то из их прислужников! Ведь все Разрушители мертвы, но если кто-то из их детей жив? Ты справишься с ним?

— Возможно, — Ан задумчиво перевела взгляд на потолок. Вряд ли в город пришел кто-то, кто помнил ещё тот мир. Скорее какой-нибудь охотник за редкостями сумел завладеть ошейниками… Нет, не складывается. Как же он сумел надеть ошейники на тварей? Это даже не бешенную собаку ловить голыми руками. Хотя, если ему достались личинки… опять же нет. Тогда бы ошейник врос в плоть, либо тварь как-то нашла способ от него избавиться. Нет, ошейник кто-то надел на взрослую нимфу.

— Если это кто-то из проклятых отступников… Если он…

— Сперва ты встретишься с его тварями.

— А если та была одна?

— Тогда он к нам не сунется.

— Почему?

— А ты попрёшь на тех, кто может убить серую тварь?

Меркий замотал головой.

— Вот и заткнись, — Ан вывернула ногу, разглядывая пластину доспехов под коленом. Вроде бы проклятая нимфа ничего не сломала. — И ложись спать. Утром нам надо дойти до моста.

Меркий кивнул и принялся грызть мясо.

Спать он улёгся на старый стол, напялив подсохшие штаны и сапоги и завернувшись в одеяло. Ан осталась сидеть и смотреть в огонь. Ошейник на серой твари. Давно она такого не видела. Придёт ли к ним тот, кто ошейник надел? Ан на его месте точно бы пришла посмотреть…. А что, если это Благородная кровь?

Ей невольно стало не по себе. Она не сталкивалась с настоящей Благородной кровью ещё дольше, чем с укрощёнными серыми тварями. Шансы есть, но днём нимфа поймала её врасплох, и лишь чудо и доспехи спасли Ан от неминуемой гибели. Каковы же её шансы в схватке с человеком, а не с его безмозглой игрушкой?

Ан откинулась спиной на железный бок Кела и положила на колени клевец.

10

Ан проснулась и открыла глаза.

Было по-прежнему темно и тихо. Огонь в поддоне давно погас, только светились красные угли. Священник лежал на столе, подтянув к груди