Я зарычала на него. Он был таким же властным и хитрым, как верховные волки.

Навдру ткнул меня носом в грудь так, что я закашляла.

– Ты принимаешь на себя этот долг, молодая волчица? – требовательно спросил он.

Я думала, теперь, когда я нашла свою мать, она скажет, что надо делать, и я вернусь домой, чтобы научить молодых волков ответственности, которую им предстояло на себя взять. Теперь же стая верховных волков, которая из поколения в поколение пыталась взять власть над людьми, решила использовать меня, так как сама с этой трудной задачей не справилась.

Аззуен тихо тявкнул. Я посмотрела ему в глаза. Это был теплый подбадривающий взгляд.

– Да, принимаю, – ответила я Навдру. Можно подумать, у меня оставался выбор. Если бы я не согласилась, они бы убили и меня, и тех, кого я люблю.

– Хорошо, – произнес вожак Стражей. – Но теперь внимательно выслушай, мне надо сказать тебе одну важную вещь. Ты не должна выказывать абсолютного подчинения людям. Ты когда-нибудь выказывала его, хотя бы для того, чтобы не злить свою девочку?

– Нет, – ответила я, – мы ведем себя как равные.

– Не было ли у тебя от этого неприятностей? – спросила Йилдра. – Не злились ли люди на отсутствие покорности с твоей стороны?

Я вспомнила Давриана, метнувшего в меня копье, и мертвую Ниали, лежавшую на земле в своей хижине. Углом глаза я посмотрела на Милсиндру. Она наверняка захочет мне возразить, но меня поддержат друзья.

– Нет, – солгала я.

Милсиндра не стала возражать. Она визгливо рассмеялась, а потом улеглась на землю, положив морду на передние лапы. Я не могла сообразить, что было у нее на уме.

– Ты не должна безоговорочно подчиняться им, молодая волчица. Если ты все время будешь лебезить перед ними и вилять хвостом, у тебя ничего не выйдет. Ты это понимаешь?

– Да, – ответила я, хотя на самом деле не совсем понимала, куда он клонит. Я не могла понять, что плохого в подчинении, если не считать того, что это задевает волчье самолюбие. Я посмотрела в желтые глаза Навдру. – Что будет, если мы потерпим неудачу?

– Ты и сама знаешь, что будет. Нам придется убить тебя и твоих сородичей, – ответил он.

Милсиндра одобрительно тявкнула. Пелл зарычал, а вслед за ним Марра и Аззуен. Я отвернулась. Все это ничем не отличалось от угроз Милсиндры.

– Я не из тех волков, которые убивают слабых, – смущенно добавил Навдру, – но у нас нет иного выбора.

К моему удивлению, он вроде бы говорил извиняющимся тоном.

– Мы должны быть беспощадными, защищая волчий род, – объяснил он. – Если ты не найдешь способ подчинить людей, то нам придется покинуть эту землю и уйти туда, где люди не смогут нас найти. Так мы сохраним волчий род и дикую природу – наше законное наследие. Возможно, этого хватит для того, чтобы остановить людей. Некоторые из нас думают, что без нашей помощи люди начнут слишком быстро размножаться и умрут от голода или падут жертвами других зверей, которые ненавидят и презирают их. Есть среди нас и те, кто считает, что уже слишком поздно и люди стали слишком сильны. Вот почему мы даем тебе последний шанс попытаться изменить их. Если тебе это удастся, мы найдем способ вознаградить тебя.

– Что будет с волками Широкой Долины? – спросила Марра. Я физически ощутила, как она дрожит рядом. Я покосилась на нее и с облегчением поняла, что она дрожит от ярости, а не от страха.

– Если вы преуспеете, мы не станем причинять им вреда. Это их дело, как они сумеют ужиться с людьми.

Я почувствовала, что во мне тоже закипает гнев. Надоело, что мною пытаются манипулировать и волк, и криан. Но я сдержалась. Навдру все понял, ему понравилась моя сдержанность, и он едва заметно улыбнулся. Потом лицо его снова стало серьезным.

– Мы даем тебе время до Равноденствия, молодая волчица.

Навдру посмотрел на Ралзуна, сидевшего на высоком камне, и сказал:

– Отведи их в Каар. – Он тявкнул своим волкам и рысцой побежал в лес.

Стражи один за другим последовали за ним. Мать приблизилась ко мне, и Йилдра куснула ее за плечо.

– Ты пойдешь с нами, Нееса. К людям отправится твой щенок, а не ты.

Мать застыла на месте, но потом послушно кивнула верховной волчице.

– Если я понадоблюсь тебе, найди меня, Каала, – проговорила она. – Мне не разрешают находиться рядом с людьми, но Стражи не могут запретить давать тебе советы. – Она подбежала ко мне, лизнула в голову и последовала за другими волками.

Милсиндра ушла последней.

– Я жду твоего поражения, Каала, – сообщила она и, оскалившись, злобно зарычала.

Ралзун хлопнул меня по голове, не обратив внимания на рычание Пелла и Аззуена.

– Я сказал людям, что вы здесь, и они горят любопытством. Им не терпится увидеть вас на охоте. Если вы не подведете, они разрешат вам остаться в племени. Сначала вас будет немного. Завтра утром мы встретимся на рассвете, перед началом охоты. А если ты снова убежишь, я скормлю тебя первому же горному медведю.

С этими словами он зашагал в лес. Не в силах ни о чем думать от страха, гнева и усталости, подавленная трудной задачей, я безвольно последовала за ним.

Охота может быть удачной или неудачной. Это известно каждому волку. Но предстоящая охота не должна была стать неудачной. В нашем распоряжении имелось лишь двадцать дней на то, чтобы повлиять на жителей Каара; двадцать дней и ночей на то, чтобы убедить их выбрать незнакомую им Тали крианой племени. Мы не имели права на ошибку.

На травянистой, залитой рассветными лучами солнца равнине, изобиловавшей лосями, оставившими здесь свой насыщенный мускусный запах, собралось около двадцати человек, смотревших на нас во все глаза. Ралзун отвел к ним Тали, Брелана и Миклана. Мы, четыре волка, на брюхе поползли к опушке леса, оглядываясь то на людей, то на пасшихся на равнине лосей. Люди сжимали в руках свои копья и сделанные из оленьих рогов приспособления, помогавшие дальше метать копья. От них пахло нетерпением и охотничьим азартом, но я не чуяла ни страха, ни подозрительности, которые так характерны для людей, которые плохо знают волков. Лоси тревожно вертели головами, глядя по сторонам.

Мне следовало бы чувствовать тревогу и волнение, но глядя на готовых к охоте людей и вдыхая запах нелегкой добычи, я испытывала только надежду. Нам уже не раз приходилось охотиться вместе с людьми, и мы хорошо умели это делать.

Люди негромко переговаривались, и я снова, в который уже раз, подивилась их необычной внешности. Ни одно другое существо не может всегда стоять на задних ногах, и когда я впервые увидела людей, то очень удивилась тому, что они сохраняют равновесие и не падают. Потом я поняла, что умение стоять и ходить на двух ногах позволяет им использовать свои умные руки для работы с орудиями, но все равно эта их способность сильно меня тревожила. Медведи встают на задние лапы, чтобы запугать. То же самое делают и некоторые звери, на которых мы охотимся, и поэтому, когда я впервые познакомилась с людьми, мне показалось, что они все время нам угрожают.