Я решила дождаться возвращения моряков. Затем, если капитан захочет, доставлю его на родину, навещу Ирин, узнаю, требуется ли там мое присутствие, и — за тренировки. Трайс ждет моего появления.

Вечером я отправилась по тропе к морю. Не хотелось признаваться, но, когда не увидела у скалы знакомую фигуру, была немного разочарована. А потом усмехнулась: наверное, старею. Вдруг стало задевать внимание, вернее, невнимание мужчин.

Я увидела корабль и сразу почувствовала: что-то случилось. Бросилась бегом. Меня доставили на судно. Я огляделась: похоже, досталось и морякам, и кораблю порядочно.

— Где капитан?

— Его ранили. Он в каюте.

Спустилась вниз. Рей лежал в постели. Раны были неопасные, просто потерял много крови. Я видела, что он обрадовался моему появлению.

Я с облегчением вздохнула:

— Можете считать меня эгоисткой, но я рада, что вы не покинете «Грозу». По крайней мере, пока. Моряки не хотят другого капитана на этом корабле.

Он тихонько сжал мою руку:

— А вы?

Я хотела вспыхнуть и сказать, что он опять позволяет лишнее. Но взглянула на бледное лицо, усталый вид и решила перевести все в шутку:

— Какая же владетельница захочет расстаться с прекрасным командиром и моряком? — И поспешила уйти. Нашла предлог: — Пойду, взгляну, может, кому-нибудь нужна помощь целительницы.

Многие моряки были ранены, но обошлось без серьезных увечий. Я помогла им по мере возможности. О судьбе напавших старалась не думать. На войне, как на войне.

Капитаном восхищались все до единого. Говорили о его необыкновенной храбрости. Мне было и приятно: Кэрола заменил достойный, и в то же время я чувствовала обиду: появился другой, и моего мужа начали забывать.

Потом я вновь зашла к капитану — попрощаться. Глаза Рея стали грустными:

— Леди, дайте мне вашу руку.

Я подала, и он поцеловал ее:

— Не обижайтесь. Может, я вас больше не увижу.

Я наклонилась и поцеловала мужчину в щеку.

— Я еще вернусь сюда. Вы поправитесь, и я выполню свое обещание — доставлю вас на родину.

У Ирин в замке стояла все та же гнетущая тишина. Только черный траурный наряд эльфийка сменила на лиловый. Хотя и в нем оставалась прекрасной. Я подошла и обняла подругу. Она прошептала:

— Елка, я так его любила. Почему его отобрали?

— Ирин, мы — люди. А людям свойственно умирать. Рано или поздно.

Хм… Кажется, точно такие же слова говорил мне Эйнэр.

Ирин грустно сказала:

— Теперь и свадьба Трайса не будет веселой и радостной из-за смерти брата.

— Трайс женится?!!

Я, не моргая, смотрела на Ирин. Сама не ожидала, что эта новость причинит мне боль.

— Елка, ты так удивилась, будто ему шестнадцать лет. Давно пора обзавестись семьей и наследниками.

Мне послышался в словах скрытый укор: мол, не ты бы, все было бы нормально.

— Ирин, я очень рада.

Но в глубине души чувствовала, что это совсем не так. Какая-то часть души умерла сейчас. Я сделала судорожный вдох и постаралась как можно спокойнее произнести:

— Но почему он мне ничего не сказал?

Эльфийка вздохнула:

— Потому и не сказал, что все еще любит. А может, и надеется.

Я поторопилась сменить тему:

— Ирин, мне очень хочется навестить Ксюху. Но как оставить тебя одну? Может, слетаем туда вместе?

— Мне тяжело видеть всех, кроме тебя. С тобой мы пережили похожее горе. Да я и не одна. Здесь лорд-оборотень Илмар. Я знаю, что он любит меня, а что будет дальше — не хочу пока и думать.

Я застыла: жизнь преподносит сюрприз за сюрпризом. Я вспомнила изящного, элегантного оборотня и посочувствовала Ирин. Если они с лордом найдут в друг друге счастье, то простым оно не будет. Оборотни терпеть не могут эльфов, а сородичи Ирин ненавидят оборотней гораздо больше, чем людей. Тех они просто презирают.

Я подумала о Трайсе, и сердце отчего-то кольнула ревность. Если женится, значит, полюбил. Прилично ли ему сейчас будет проводить со мной тренировки? Впрочем, теперь ему сам бог велел вести себя сдержанно и благопристойно.

— Я ненадолго отправлюсь к Ксюхе, Ирин. Мы с ней так толком и не поговорили.

Я спустилась в парк и в задумчивости пошла по аллее. Трайс не выходил из головы. Тут за кустами что-то мелькнуло, и передо мной вырос знакомый изящный силуэт. Лорд Илмар был так же хорош, как и раньше, и так же жизнерадостен.

Он обнял меня и поцеловал. И, как мне показалось, принюхался к моей коже.

— Леди, вы стали еще моложе и прекрасней. Будет что рассказать Ур-Вэйту.

Я рассмеялась:

— Очень я нужна вашему вожаку. Было бы о чем вспоминать.

А у самой перед глазами промелькнули все приключения на земле оборотней: и чуть не состоявшееся замужество с Богом Огня, и бегство от фанатиков с оборотнем Эр-Араном, и внезапно свалившееся на голову наследство в виде власти над стаей, и хищная страсть Тей-Урга…

— Ну, насчет нашего предводителя вы не правы. Ваш портрет всегда стоит у него на столе.

— Илмар, я сейчас к леди Ксюше. А когда вернусь, вспомним обо всем. Хорошо?

Я позвала Регину. Моя девочка спустилась и подставила лапу. Вскоре земля осталась далеко внизу, а мысли мои крутились вокруг последних событий. Совсем недавно я была уверена, что живу только для Клода и Эйнэра, и не могла и представить, что столкнусь с прошлым. И так резко все повернулось. Я взглянула на перстень. Даже он вернулся. Прошлое не хочет меня отпускать.

В доме Ксюхи меня встретили с восторгом. Мы с подругой обнялись и заревели. Лорд Дариан тоже был рад меня видеть. Бывший король сильно постарел. Да и как не постареть после гибели двоих сыновей? Дочка Ксюхи, Энн, подросла и расцвела. Вся в мать — гарна украинская дивчина. Она без конца говорила об Олтэре. Я подумала, что хоть мне и нравится этот эльф, но, будь моя воля, я бы посоветовала девчонке полюбить какого-нибудь парня в своем мире. Даже представить страшно, что она будет стареть, а князь останется все таким же молодым и красивым. Но прекрасно знала, что доказывать что-то влюбленной девчонке совершенно бесполезно. А вот с Олтэром поговорить нужно. В обществе эльфов не одобряют браки с людьми. Взять хотя бы Ирин. Я — редкое исключение, к тому же мой супруг — повелитель, а для власть имущих везде свои законы.

В доме Ирин у меня не было времени рассматривать подругу. Зато сейчас я не могла на нее наглядеться. Если про дочку Ксюхи можно было сказать «гарна дивчина», то про ее мать — «гарна жинка». Она пополнела и раздобрела, но никаких складок жира на ее фигуре не намечалось. Ксюха была как сбитень. Ямочки на щеках могли привлечь внимание многих мужчин. Движения были полны достоинства и какой-то внутренней гордости. Я почему-то подумала, что ее можно сравнить с Екатериной Великой, какой ту изображали на парадных портретах. Слава богу, они были похожи не во всем, а только внешне.