Они поднялись по красивой лестнице. Вирджинии захотелось выбрать как-нибудь время, чтобы рассмотреть каждую картину, осмотреть каждый предмет меблировки в холле и вдоль коридора. Она понимала, что все это представляет собой большую ценность и совершенно не похоже на любой из дорогих и тщательно подобранных предметов, которыми ее мать набила дом на Пятой авеню или полдюжины других домов, которые принадлежали ее отцу. И ощущение старины накладывало отпечаток благородства на весь дом, так как слегка выцветшие красные бархатные шторы казались теперь более красивыми, чем в те дни, когда они были новыми.

Мисс Маршбанкс постучала в дверь. В ответ раздался слабый голос, и они вошли. Это была небольшая комната, и на мгновение Вирджинии показалось, что она очень похожа на одну из гостиных ее матери. На всех столах громадные вазы с оранжерейными цветами и бесчисленными небольшими серебряными украшениями. Много драгоценного фарфора, а кресла и кушетки завалены шелковыми подушками разной величины и цвета.

Герцогиня отдыхала на кушетке у окна, и в первое мгновение Вирджинии показалось, что та выглядит намного моложе своего возраста. Затем, подойдя поближе, она увидела, что это не так. Иллюзию создавали тщательно напудренное лицо герцогини и слабые следы помады на губах. Герцогиня была одета в прозрачное розовато-лиловое парадное платье, надеваемое к чаю, из плиссированного шифона, прорезанное бархатными вставками и украшенное кружевами. Ее шею украшали три нитки громадных жемчужин, а в ушах и браслетах на тонких запястьях сверкали бриллианты.

– В чем дело, Марши? – спросила она недовольным тоном.

– Я привела мисс Вирджинию Лангхолм, ваша светлость, познакомиться с вами, – ответила мисс Маршбанкс. – Вы помните, что она прибыла сегодня из Америки?

– О да, конечно!

Герцогиня с интересом полуприподнялась и совершенно непринужденно протянула руку.

– Вы очень добры, что приняли меня, – сказала Вирджиния.

– Мы рады, не так ли, Марши? Очень рады! Эта громадная великолепная библиотека пустует год за годом, и мне не верилось, что кто-нибудь откроет там книгу.

– Ну что вы, ваша светлость! – запротестовала мисс Маршбанкс. – Я читаю.

– Чепуха! – оборвала ее герцогиня. – Ты прекрасно знаешь, что книги в библиотеке слишком скучны для тебя. Тебе нравятся глупые романы. Не станешь же ты притворяться, что они не валяются повсюду в твоей спальне.

– О, ваша светлость! – воскликнула мисс Маршбанкс, слегка покраснев, но Вирджиния видела, что та довольна тем, что ее поддразнивают.

– А теперь с глаз долой, Марши. Я хочу поболтать с мисс Лангхолм. Хочу услышать как можно больше о моих друзьях в Америке, – заявила герцогиня, и мисс Маршбанкс весьма неохотно покинула будуар.

Герцогиня откинулась на подушки и жестом предложила Вирджинии сесть в кресло рядом с ней. Теперь Вирджиния заметила морщинки, окружавшие глаза ее милости, и никакая косметика не могла скрыть того, что кожа на ее подбородке слегка отвисла. Ее волосы, уложенные в наимоднейшую прическу, завитые волнами от овального лба, имели элегантный рыжеватый оттенок, в них не было ни одной седой прядки.

– А теперь расскажите мне все об Америке, – потребовала герцогиня. – У меня там были очень близкие друзья, в особенности одна дама, которая была чрезвычайно добра ко мне всякий раз, как я нуждалась в деньгах, на благотворительные цели естественно. Ее звали миссис Стьювизант Клей. Хотелось бы знать, не встречались ли вы с ней?

Вирджиния, попавшая в затруднительное положение, задумалась над тем, как убедительно солгать, а герцогиня продолжала:

– Нет, конечно, вам не довелось встретиться с ней. Она жила в Нью-Йорке и была очень богата, в самом деле богата. Я скучаю по ней! Вы, полагаю, не богаты, мисс Лангхолм?

И вновь, прежде чем Вирджиния успела ответить, герцогиня продолжала:

– Но почему вы должны быть богаты? Мой сын, кажется, говорил, что вы студентка. Просто всегда кажется, что все американцы богаты, а также щедры. Кстати, не было ли на станции, когда вы прибыли, двух джентльменов, которые добрались бы вместе с вами до замка?

– Нет, не было.

– Не могу понять, в чем дело! Я назначила встречу с ними сегодня днем. Они так и не приехали.

Вирджиния задумалась, стоит ли упоминать о драме, разыгравшейся у парадных дверей, когда герцогиня продолжила:

– Если бы вы были богаты, это было бы так своевременно. Есть кое-что… кое-что очень важное, для чего я нуждаюсь в данный момент в деньгах.

– В большой сумме? – спросила Вирджиния.

– В большой, – со вздохом ответила герцогиня. – Но даже небольшая сумма была бы полезна. Вы не могли бы помочь? Мне неприятно просить вас, но даже пять фунтов оказали бы громадную помощь.

Вирджиния была совершенно сражена этим странным требованием, но, напомнив себе, что она не должна ничему удивляться, ответила:

– Наверное, я могла бы достать… пять фунтов, если это поможет вашей милости.

– Могли бы? – Глаза герцогини сверкнули. – Тогда дайте сейчас же, если можете.

Вирджиния открыла сумочку. К счастью, она положила несколько соверенов в кошелек, в то время как остальные деньги были спрятаны в другом отделении. Она понемногу обменивала на корабле американские доллары, стараясь, чтобы в один прекрасный момент окружающие не поняли, сколько у нее с собой денег. Сейчас она вынула пять сверкающих золотых соверенов и протянула их герцогине.

– Благодарю вас! В самом деле очень благодарна вам, дорогая! Вы очень добры, – улыбалась герцогиня. – Вы очень помогли мне…

Она собиралась сказать что-то еще, когда дверь открылась, и Вирджиния замерла, так как в комнату вошел герцог. Теперь она отважилась взглянуть на него и увидела, что он действительно был поразительно красив. Но его лицо сохраняло мрачное выражение, и он нахмурился, подходя к своей матери.

– О, Себастьян, вот и ты! – воскликнула герцогиня. – Я удивлялась, почему ты не заходишь повидаться со мной.

– Я воздерживался от этого, – ответил герцог. – Ты ожидала двух посетителей?

Герцогиня покраснела, и на мгновение Вирджиния увидела, что она намерена отрицать очевидное. Затем она произнесла почти демонстративно:

– Да, ожидала! Ты не знаешь, что с ними случилось?

– Я сказал им, что, если они когда-нибудь еще раз появятся здесь, – медленно произнес герцог, – я сверну им шеи!

– Ты прогнал их! – слегка повысила голос герцогиня.

– Я прогнал их. Ты знаешь не хуже меня, мама, что тебе нечего продавать.

– Но я собиралась только позволить им взглянуть на пару моих вещей…

– Ты имеешь в виду свои драгоценности? – спросил герцог. – У тебя нет собственных драгоценностей. Я не раз говорил тебе, мама, что все, что ты носишь, является наследством. Ты давным-давно продала все, что принадлежало тебе. Если кто-нибудь купит то, что ты предлагаешь им сейчас, его обвинят в нарушении закона и привлекут к ответственности.