– Нет, – сказала я миролюбивым тоном, но тут же пообещала: – Ноги я тебе потом сломаю, если ты мне ее не укараулишь.

Он заухмылялся.

– Ты понял? Никуда не пускать. Никому не отдавать. Отвечать будешь своими ногами. Сломаю обе. Вместе с головой. И сидите тихо, без крика, без шума. Не привлекайте к себе внимания. А у меня небольшое дельце есть… Поговорить кое с кем надо.

Людочка смотрела на меня с ужасом. В ее глазах я была предательницей. Я оставляла ее с тем, кого она боялась, пожалуй, больше всего. Нашла, кого бояться, дурочка. Самое страшное, что он мог с ней сделать – ударить пару раз, ну, унизить, ну, трахнуть… Но что еще-то?

Убить он ее все равно не сможет. Я была в этом глубоко убеждена. Несчастные страдающие сыновья не убивают своих матерей. А также и женщин, на которых переносят образ матери.

– Послушай, командир, можно вопрос?

Леню унижала роль моего подчиненного. Правда, возразить он ничего не мог, но это был прекрасный для него повод поерничать.

– Спрашивай, – разрешила я. – А если ты не вернешься из боя? Если враги тебя победят? Как мне распорядиться вверенным мне имуществом? Национализировать?

– Не умничай, ты и так клоуна сильно напоминаешь, – ответила я. – Сдашь мне из рук в руки. В том же виде, как получил.

И оставила их одних.

Сомнений нет – Светка на десятом этаже, вопрос только в том, как ее оттуда вызволить. Мысль о том, что ее могли убить, по-прежнему не приходила мне в голову. Очень уж нехорошая мысль.

Вариантов у меня было не много. Можно было просто ворваться внутрь и устроить там грандиозный переполох, всех повырубать и спасти Светку.

Неясно только, сколько человек придется вырубать, как они вооружены, короче – справлюсь ли я? Дело осложнялось еще и тем, что я-то была не вооружена и могла надеяться только на свои руки-ноги, хотя при моем умении ими владеть их тоже можно было считать неплохим оружием. Очень даже неплохим.

Другой вариант был не столь прямолинеен – выманить кого-нибудь из квартиры, например, Федора или блондинку, похитить и затем обменять на Светку. Только вот – захотят ли они меняться? И если захотят, не потребуют ли за Светку Людочку?

Ни тот, ни другой вариант мне не нравился, но больше ничего я придумать не могла.

Так и не остановившись окончательно ни на одном из этих вариантов, я стала собираться нанести отнюдь не дипломатический визит этажом ниже.

В Людочкиной квартире я прежде всего разыскала сумку, которую можно было вешать через плечо. Конечно, найти полный набор инструментов я и не рассчитывала, но хоть что-то. Это что-то оказалось парой отверток и разводным ключом. Бросив их в сумку, добавив пару еще каких-то железок, я подхватила на ходу блокнотик с авторучкой и направилась вниз.

На этот раз дверь мне открыла очень высокая блондинка с огромным бюстом.

Это она тогда выглядывала из-за плеча Федора.

– Я же вам сказала, милочка, никаких Трофимовых здесь нет.

Я ей была благодарна за то, что она напомнила мне фамилию, которую я назвала в прошлый раз. У меня, как назло, эти Трофимовы совершенно вылетели из головы. Как и не было их там.

– Горгаз, – сказала я, заглянув в свой блокнотик, разрисованный детскими каракулями. – У меня в вызове написано, что именно по вашему адресу – утечка газа. Но фамилия указана почему-то Трофимов. Мне разницы нет, кто здесь живет… Утечка!

– Нет у нас никакой утечки, – попыталась захлопнуть дверь блондинка.

Но я уже поставила ногу через порог и взялась рукой за дверь.

– Как это нет, когда нам сообщили. Позвольте, позвольте. Ну! – Я наступала на нее и напирала тоном прямо-таки базарным.

Блондинка переглянулась с появившимся в конце коридора Федором, но в квартиру пустила.

– Вы что же, не чувствуете запах? Вы же взорветесь сейчас!

Я уверенно направилась на кухню и, якобы впервые увидев следы взрыва, накинулась на блондинку с вполне профессиональным горгазовским ожесточением:

– Так здесь же уже взрывалось! Да как же вы можете сидеть спокойно! Сейчас же откройте все окна. Нужно срочно проветрить помещение.

Как обнаруживать утечку газа, я не имела никакого понятия. Поэтому я сразу начала примериваться гаечным ключом к какому-то квадратному вентилю, торчащему на трубе. Только я не была уверена, что труба не водопроводная. У меня есть подозрение, что именно – водопроводная. Блондинка не отходила от меня ни на шаг, но держалась на порядочном расстоянии. Чтобы напасть на нее, мне пришлось бы сначала откровенно двинуться в ее сторону. Кроме того, я обратила внимание, что правую руку она постоянно держит в кармане махрового халата. Если у нее там пистолет, я не успею сделать и шага, как она мне сделает пару аккуратных дырок в голове.

Вентиль ни в какую не хотел откручиваться, я к этому и не стремилась, впрочем. Но что делать дальше, я просто не знала. Не придумав ничего лучше, я принялась стучать по какой-то трубе за газовой плитой, делая вид, что пытаюсь ее открутить. Блондинка не сводила с меня пристального взгляда.

Я уже подумывала, не запустить ли в нее гаечным ключом, но она выручила меня сама.

– Федор! – позвала она низким грудным голосом. – Посиди с нашей навязчивой гостьей из горгаза. Я отлучусь ненадолго.

– Давай, Натали. Я присмотрю за ней, – раздался знакомый мне голос Федора.

Квадратный Федор и сам тут же появился у нее за спиной. Он встал посреди коридора, полностью загородив собой проход. Блондинка бросила через его плечо на меня еще один очень внимательный взгляд и скрылась. Я услышала, как хлопнула дверь.

Это было очень кстати. Федор казался мне менее серьезным противником, чем его двухметровая мадам. Хотя бы потому, что был более самонадеян, как, впрочем, все мужчины. Я просто читала его прямолинейные мысли, сонными червями тупо шевелящиеся под заросшей густым ежиком мощной черепной коробкой.

«Что может сделать эта худосочная телка против моих кулаков? Даже если она треснет меня по голове своим гаечным ключом, это так – легкий щелчок. Если же я ткну ее пальцем, то пробью насквозь. А вообще, из горгаза она или даже из ментовки – в любом случае задочек у нее неплохой. Аппетитный задочек…»

Не уверена, что вместо слова «задочек» он не употреблял какого-то иного выражения, но направление его мыслей иным быть не могло. Потому что именно эту часть своего тела я ему старательно демонстрировала, решив обследовать духовку газовой плиты и склоняясь для этой цели как можно ниже, оставляя ноги прямыми. Ну, позу мою вы себе можете представить…

Не знаю, впрочем, шевелилось ли у него что-либо в мозгу, но вот в штанах явно зашевелилось. И он сделал именно то, чего я от него добивалась, принимая эту неудобную, надо сказать, позу.