Марина неохотно ползет в коридор.

— Мам, тебя! — кричит она из передней.

— Понеслось! — возмущается Ольга. — Ну, просто настоящий дурдом! Только вошла — уже звонят! Ни рук помыть, ни чаю попить. Кто там на проводе?

— Приятный мужской баритон! — сочетая одобрение, неудовольствие и любопытство, докладывает дочь. — Незнакомый!

На ходу вытирая ладони о фартук, Ольга берет трубку.

— Леля, — слышится далекое, почти забытое, редко повторяющееся со школы имя, — Леля, здравствуй! А кто это подходил к телефону?

— Маринка. Ты не узнал? — автоматически отвечает Ольга и вдруг чувствует, как воздух становится горячим и наглухо забивает легкие.

Она опускается на табуретку и застывает в оцепенении и страхе, прижимая трубку плечом.

— Леля, не пугайся, ты всегда была мужественной и сильной, — слышит она знакомый и давно похороненный голос. — Это действительно я. Ты не сошла с ума, у тебя не слуховые галлюцинации, и у меня не появился двойник. Это просто-напросто я! Вот собрался тебе позвонить. Прости, что не мог раньше…

— Почему? — шепчет Ольга с трудом. Одеревеневший язык подчиняется ей нехотя.

Собрав последние силы, она дотягивается до кухонной двери и плотно ее закрывает, чтобы дочка не слышала разговора. Максим, к счастью, наслаждается «Белым орлом». Или «Арией». Чтоб им всем провалиться!

— Ты любишь задавать ненужные вопросы! — смеется трубка. — Извини, но ответа не будет.

— Не будет?! — шипит в телефон Оля. — Вот что, господин хороший, кем бы вы там ни были, вы мастерски умеете подражать и разыгрывать, но я не советую вам это занятие продолжать, поскольку сейчас заявлю в милицию и попрошу проверить ваш номер!

— Леля, — отвечает все тот же слишком хорошо знакомый ей голос, — ты ведь сама не веришь тому, что говоришь! Потому что веришь мне! Это не розыгрыш, это я, Игорь!

Ольга прижимает окоченевшие пальцы ко лбу.

Игорь… Которого похоронили пять лет назад и которого она едва опознала в полуобгоревшем трупе по остаткам одежды, росту и телосложению. Пожар случился в доме свекрови, где в тот день находился Лелин муж. Он был одним из немногих, кто называл ее этим школьным полузабытым именем.

— Я не могла ошибиться, — бормочет Ольга. — Там был именно ты… Хотя я тебя узнала с большим трудом… с ужасом… И кто же тогда, если не ты…

— И все-таки ты ошиблась, — настаивает голос в трубке. — Как смешно и странно: ты с «макриками» усердно посещаешь могилу совершенно неизвестного человека, которого приняла за меня и которого вдобавок никто не хватился. Нелепость…

— Они уже целые «макросы», — шепчет Ольга. — Значит, нелепость… Вдобавок смешная… Ты обманул меня… А где же ты провел тот день?

Игорь снова смеется.

— Настоящий женский подход к делу! Спрашивать, где я был во время пожара, но не интересоваться, как я прожил эти пять лет и почему — без тебя и детей. Успокойся, с женщиной это никак не связано.

— Мам, давай обедать! — нетерпеливо вопит из кухни голодная и плохо воспитанная дочка. — Ты долго еще будешь любезничать с дяденькой?

— Сколько надо, столько и буду! Мне нравится с ним любезничать! — грубо отрезает Оля. — А с твоей задницей давно пора устраивать два разгрузочных дня в неделю!

Изумленная Маринка затихает, зато начинает усиленно прислушиваться к таинственному и любопытному разговору.

— Может быть, мы увидимся? — Ольга перекладывает трубку из одной руки в другую. — За пять лет одна встреча не помешает… Здесь дети, и говорить неудобно…

— Я понимаю, — доброжелательно отзывается Игорь. — А ты работаешь все в том же вузе, переименованном теперь в академию?

— Ты плохо информирован, поскольку уже пять лет как в могиле, — явно приходит в себя Оля. — Я вместе с Наташкой открыла бюро гувернанток и нянь. Это что-то! Вот эти няни и дают мне возможность одной тянуть брошенных тобой без видимых причин и алиментов детей!

— А почему без видимых? — холодно спрашивает тотчас замкнувшийся Игорь. — Я не могу знать, что ты видишь, а чего — нет, и отвечать за твое зрение на коротком расстоянии. Если не возражаешь, давай пересечемся через час на нашем старом любимом уголочке.

— Что мне сказать детям? — шепчет Ольга.

— Не могу знать, — так же холодно отзывается Игорь. — Увидимся — решим вместе.

Он кладет трубку. Оля медленно встает и бредет в ванную умыться и попить холодной водички из-под крана. На мгновение в голову снова приходит мысль о милиции, но Ольга ее быстро отметает. Потому что звонивший — действительно ее трагически погибший пять лет назад муж. И если тогда Бог сулил ей так страшно ошибиться, дав Игорю желанную смерть и свободу, то сегодня ошибки нет. И через час она его увидит. Живого и здорового. На их прежнем уголочке…

— Я ухожу! — кричит Ольга в комнату. — Вернусь поздно. Обедайте и заодно ужинайте без меня. В конце концов, вы вполне взрослые, но напрочь не приспособленные к жизни и слишком избалованные мной дети!

Замолкает даже потрясенная «Коррозия металла».

Уголочек был довольно шумным, но родным: Украинский бульвар смыкался с Большой Дорогомиловской неподалеку от того старого дома, где когда-то жила погибшая в огне Ольгина свекровь. Впрочем, наверное, тоже не сгоревшая, а вполне благополучная. Теперь нужно быть готовой ко всему. Именно здесь они с Игорем встречались до свадьбы да и потом долго назначали друг другу свидания после работы.

Ольга стоит возле остановки и ждет, напряженно вглядываясь в лица прохожих. Узнает ли она Игоря? А он ее? У Оли немеют пальцы. Или все-таки она сошла с ума и ей померещился, пригрезился странный и страшный телефонный собеседник? Но с какой стати? С ума так просто, ни с того ни с сего, не сходят. И если она не свихнулась пять лет назад, когда ей показали жуткий, обгоревший до неузнаваемости труп… Почему-то довольно хорошо сохранились ботинки. Они были ботинками Игоря. Значит, Ольга тогда ошиблась: мало ли людей на земле носят одинаковую обувь…

Игорь не появляется, привычный дождь тоже никак не заводит свою надоевшую мелодию, и Оля все яснее понимает, что ее разыграли, подшутили над ней с удивительной даже в нашем жестоком мире бесчеловечностью. И лучше всего идти домой, к детям… Но сначала по дороге обязательно заглянуть в милицию.

— Здравствуй, Леля! — говорят рядом. — Прости, что опоздал. Не нарочно. Заходил в храм Христа Спасителя.

Ольга стремительно оборачивается: рядом стоит Игорь и как ни в чем не бывало улыбается. Живой и здоровый. В вытертых дешевых джинсах и простой ковбойке, загоревший не под столичным солнцем, слегка пополневший, а в общем, все тот же самый длинноволосый, бородатый, круглоглазый Игорь с наивным детским взглядом. Полиглот, владеющий шестью европейскими языками.

— Ты отлично выглядишь! — с удовольствием замечает он. — Остановила время?