– Озорство…– повторила Златана недовольно. – В ее годы многие уже выходят замуж! Либо ведут себя, как полагается: скромно и тихо! – Златана хотела поскорее найти младшей дочери Гостомысла мужа, чтобы та больше не напоминала ей самой о предшественнице.

– Ну а Роса? – вспомнил Гостомысл о своей средней дочери, самой покладистой.

– Она избегает меня…– бросила Златана недовольно. – Может отпрянуть в сторону, если я иду ей навстречу. Один раз она даже развернулась и пошла прочь от меня…Это продолжится до тех пор, пока ты не женишься на мне. Иначе они так и будут пытаться оскорбить меня! – настаивала Златана.

– Жениться мне снова…В мои годы…– Гостомысл прищурился с сомнением. Он больше не желал становиться женихом. И не желал похоронить очередную жену. Тем не менее так часто получалось. Стоило ему жениться, и что-то происходило. Злой рок. Или горькое совпадение. – Ладно, мне пора идти. Я хочу попрощаться с дочерьми.

– А когда у нас родится сын, то что? – не отставала Златана. Как и любая наложница, она мечтала стать госпожой. И это ей представлялось возможным. Если Гостомысл не желает больше заключать политических союзов, то пусть тогда женится на любимой женщине! – Кем будет наш сын в таком случае? Кем буду я?!

– Это совсем другое дело…Если ты родишь, что все изменится, – князь поцеловал Златану и взялся за ручку двери. – Мне нужно идти.

****

Гостомысл простился со всеми, с кем желал. Осталось найти лишь младшую дочку. Ее не оказалось в тереме. Кто-то из слуг доложил, что ее видели на улице вместе с учителем.

Так и было. Князь нашел дочь в увитой плющом беседке, где она сама и еще двое ребят слушали рассказы старого летописца. Уже издали князь различил звонкий голосок Дивы. Она о чем-то расспрашивала наставника.

– Все не так просто…– учитель отвечал на заданный княжной вопрос. – Наш князь стремится к берегам Босфора не за добычей. Мы не грабители и не угнетатели…

– А для чего? – пискнул один из слушателей – рыжий мальчуган.

– Если бы речь шла только о добыче, ее можно было б сыскать и в ближних землях. Для этого нет надобности переплывать полное опасностей море, – продолжал летописец, дрогнув усами, переходящими в густую бороду. – Этот набег будет карой императору Михаилу и назиданием для всех прочих, кто задумает предать нас также, как это сделал он.

– А что он содеял дурного? – вопрос принадлежал любознательной княжне.

– Греки помогли хазарам построить крепость на Дону, где, как известно, наши рубежи, – рассказывал учитель. – Их отвращали от этакого поступка. Князья высылали посольство к Михаилу. Но тот не внял.

– Назарий, неужели нам следует страшиться крепости, которая стоит на краю земли? – юную княжну действительно интересовали подробности дела.

– Крепость эта ослабляет наши силы в тех местах, – продолжал Назарий. – Назвали ее Саркелом, то есть белым городом, неслучайно. Стены ее выложены из тяжелого камня. Они прочны и надежны. Есть там высокие башни и глубокие колодцы. Можно много дней провести в осаде этой твердыни, и она не сдастся…

Гостомысл слышал обсуждение еще издали. Довольная улыбка коснулась его губ. А ведь некоторым – золотовласым красавицам – невдомек, зачем он идет в поход и почему не может его так просто отменить, словно прогулку. Чтобы понимать подобные вопросы, нужно быть рода княжеского.

Увидев князя, учитель и его слушатели встали на ноги, почтительно поклонившись.

– Дива…– Гостомысл подозвал дочь жестом.

Подхватив подолы, юная княжна торопливо вышла из беседки. На ее живом личике сияли большие голубые глаза. Одета она была просто, без пышности. Длинные русые волосы были прихвачены тонюсеньким венчиком без узоров и бусин. Ее можно было бы перепутать с обычной горожанкой, окажись она сейчас где-нибудь на рынке.

Гостомысл ласково оглядел дочку. Она в свою очередь уже догадывалась, зачем он пришел сюда. И ей было грустно, несмотря на то, что она пыталась казаться беззаботной.

– Ты уже уходишь, батюшка, – Дива вздохнула, прижавшись щекой к отцу.

– Обещай, что ты и сестры будете жить мирно, – Гостомысл погладил дочь по голове. – Дружно между собой…И со Златой…

Услышав это имя, Дива еле скрыла негодование. Ей не нравилась властная мачеха.

– У нас все будет хорошо, батюшка, – заверила Дива твердо. – Мы будем ждать тебя.

На горизонте показалась суша. Земли Фризии. Команда возликовала от радости. Лишь один Рёрик отчего-то был беспокоен. Неясное чувство тревоги вдруг возникло в его душе. Еще чуть-чуть и дом. Однако казалось, будто время застыло. И вот уже солнце сменилось луной, а берег все еще далеко. Течение несло обратно, ветер отгонял от берегов. Море словно не хотело отпускать мореходов. Казалось, вот-вот и начнется шторм. Злые волны бились о борт, будто желая помешать кораблям причалить.

И все же настал миг, когда кили драккаров вонзились в песчаное дно. Сквозь сонную дымку Рёрик различил очертания знакомых строений, дремлющих на холмах.

В окошках один за другим зажглись любопытные огоньки, задергались занавески. Видимо, жители заприметили корабли еще издали. И сейчас, несмотря на поздний час, многие вышли на берег встречать прибывших. В основном, это были родственники, которые ожидали возвращения своих кормильцев с добычей. Слышались радостные голоса и окрики приветствия. Даже лай собак казался особенным, родным.

Привыкшим к постоянной качке, усталым мореплавателям теперь казалось, что земля ходит ходуном под их ногами. Здороваясь на ходу со знакомыми, Рёрик искал глазами мать и Вольну. Однако его взгляд уткнулся в Любаву. Скрестив руки на груди, она стояла вместе с остальными встречающими и смотрела на него, не отрываясь.

– Где мать? Где Вольна? – спросил у Любавы удивленный Рёрик.

– Княгиня очень слаба. Лекари опасаются за нее, – на одном дыхании произнесла Любава заученную речь. – Она очень ждет тебя…Торопись.

Дружина двинулась в направлении княжеского чертога. Кому-то идти было некуда. Кто-то желал проводить воеводу до дома. В любом случае добраться до берега – эта еще полдела. Прежде, чем уснуть, нужно убедиться, что здесь не опаснее, чем на корабле.

– Свободны! – скомандовал Рёрик уже у ворот.

Большинство дружинников разбрелось. Кто пошел домой, кто в кабак. Однако несколько человек все же остались со своим главарем. Среди них – вечно ворчащий Истома, рыжий Ингвар и одноглазый Лютвич.

Зевающая стража растворила ворота. Рёрик прошел к дому и постучал в дверь. Показалось, что прошла вечность прежде, чем старая няня Гуда загремела засовами. Увидев Рёрика, она всплеснула руками и бросилась к нему. Ее глаза заслезились от радости. Она помнила его еще малышом, которого учила ходить и держать ложку. Она все никак не могла привыкнуть к тому, что он давным-давно вырос.