Крышу, крытую дранкой, Ника заметила издалека и чуть не запрыгала от радости. Убогое жилище её ничуть не расстроило, наоборот, её восторг буквально окутал нас невесомым облаком. Даже у меня настроение немного поднялось. А вот Макар, вопреки моим ожиданиям, встретил нашу гостью без всякого энтузиазма. Как только он её увидел, его лицо помрачнело, в глазах появилось какое-то затравленное выражение. Раньше я такого Макара никогда не видел, он всегда был на редкость спокойным, даже, как бы поточнее выразиться, благостным, что ли. А тут словно увидел свою смерть.

– Этой девушке здесь не место,– угрюмо пробурчал он, когда Ника отправилась на берег умываться.

В целом, я был с ним солидарен, впрочем, с некоторой поправкой. Мне тоже тут не место. Или я не прав? Может быть, это во мне говорит привычка к комфорту и бессмысленному общению с незнакомцами в сети? Вот я прожил на острове десять дней, и ничего, не помер без гаджетов. Но несколько месяцев…

– Она верит, что брат за ней вернётся,– миролюбиво произнёс я. – Он, похоже, ещё тот урод, но брат же всё-таки.

– Ты тоже уедешь? – Макар поднял на меня взгляд, и я онемел от выражения его глаз. В них было столько боли, даже тоски.

Неужели я ему нужен? А мне ведь показалось вначале, что он рассматривает меня как обузу, неизбежное зло. Мол, спас беспомощного придурка на свою голову, и придётся теперь терпеть его общество. А оказывается, моему загадочному гуру всё-таки требуется собеседник. Вот это новость. Наверное, на моём лице было написано откровенное недоумение, потому что Макар смутился и быстро отвернулся.

– Тогда неважно, где это случится,– бросил он загадочную фразу и ушёл в дом.

Ну и что это было? Что должно случиться? И главное, с кем? И тут меня буквально током пробило. Неужели Макар может видеть будущее? Он знает про Нику что-то такое, от чего его настроение ушло в крутое пике, но, похоже, делиться со мной категорически не собирается. Нет, так дело не пойдёт, заинтриговал и свалил, типа, помри от любопытства. Я последовал за беспардонным хозяином Спаса, полный решимости выпытать у него все его секреты, если придётся, то и силой. Отчего-то всё, что касалось Ники, представлялось мне чрезвычайно важным. Макар встретил меня своей фирменной полуулыбкой с налётом доброй отеческой снисходительности, от прежнего отчаяния не осталось и следа.

– Я ничего не могу тебе рассказать, Лис,– ответил он на мой невысказанный вопрос,– очень хочу, но не могу. Я дал обещание самому близкому человеку, и моё слово нерушимо. Так что даже не пытайся, ничего не выйдет. Пусть всё идёт своим чередом, уже ничего не изменить.

Да, что называется, срезал на взлёте. Я сразу понял, что допытываться бесполезно, не расскажет, придётся до всего доходить самому. Ничего, разберусь. Тоже мне, тайны Мадридского двора. Слово он дал, видите ли. Интересно, а какое отношение этот его близкий человек имеет к Нике? Может быть, это тот самый дед, который недавно помер?

Мои размышления были прерваны появлением улыбающейся виновницы переполоха. Девушка осторожно отворила дверь, и наша убогая хижина словно наполнилась мягким уютным светом. Я слегка завис, наслаждаясь лёгким порханием сиреневого облака. Макар посмотрел на меня, как на убогого, и толкнул в плечо, чтобы привести в чувство.

– Идём, лунатик, подготовим Нике спальню,– насмешливо бросил он, направляясь в сени.

Оказалось, что я зря переживал за свой здоровый образ жизни, фиалковым глазкам предстояло провести ночь вовсе не в общей комнате, а на чердаке, где было довольно много места. Втроём мы навели там относительный порядок, затащили наверх топчан и перенесли туда же вещи Ники. Получилась довольно уютная спаленка. А потом мы с Никой отправились обратно на пляж, чтобы оставить записку её брату. Когда мы спустились с нашего холма, я обернулся. Макар стоял в дверях и провожал нас печальным взглядом, впрочем, при этом он улыбался, только как-то обречённо.

Прошло два дня, а брат Ники так и не появился. Озеро затянуло серым непроницаемым туманом, порывистый ветер гонял вдоль берега мохнатые клочья туманного киселя и срывал пену с гребешков свинцовых волн. Дождя пока не было, но вылезать в промозглую сырость не хотелось, хоть режь. И всё же приходилось, потому что Ника прямо с утра отправлялась на пляж, ждала там брата. Я, как нянька, приглядывал за расстроенной потеряшкой и таскал ей еду. Когда погода испортилась, мне стало абсолютно ясно, что Толика мы не дождёмся. Не настолько он, похоже, любил свою сестричку, чтобы пуститься в рисковое плаванье через озеро в шторм, да ещё с нулевой видимостью. Сидит, наверное, в своём новом доме и бухает за упокой почившего дедушки.

Но я оказался неправ. На третий день, как раз, когда я собрался проведать нашу гостью на пляже, дверь вдруг отворилась, и Ника, бледная как смерть, шагнула через порог. Она подняла на нас с Макаром свои фиалковые глаза, полные слёз, и молча положила на стол какой-то свёрток оранжевого цвета. Свёрток оказался спасательным жилетом. Он был не надут, а может быть, проколот, не понять. На спине чёрной краской был коряво нарисован регистрационный номер лодки.

– Это Толика,– тихо прошептала Ника, указывая на номер.

Макар подошёл к девушке и по-отечески обнял её за плечи. Ника всхлипнула и уткнулась ему в грудь, а я стоял рядом и проклинал себя, что не догадался приласкать бедняжку раньше Макара. Тогда она бы обливала слезами мою толстовку, а я бы гладил её по головке, как сейчас это делал мой не в меру догадливый гуру. Ну что ж я такой тупой, да ещё в добавок стеснительный. Ни разу не мачо, можно даже не пыжиться. А Толик всё-таки оказался правильным мужиком, не бросил свою сестричку одну на острове, рискнул жизнью ради неё. Даже жаль, что ему так не повезло.

Когда Ника немного успокоилась и отправилась в спальню приводить себя в порядок, Макар скомандовал мне одеться потеплее и собираться в лес. Нужно было позаботиться об утеплении крыши на зиму, нарубить тонких жердей и запасти травы, чтобы устроить изолирующую подушку. Печная труба будет неплохо обогревать чердак, но для поддержания тепла крыша тоже должна быть тёплой. Мы прихватили топоры и отправились за стройматериалами. Заготовив по охапке осиновых жердей, мы уселись немного передохнуть перед тем, как тащить их домой. Макар расслабленно улыбался, и я решил, что настал подходящий момент для откровенного разговора.

– Макар, а кто тот близкий человек, о котором ты говорил,– начал я издалека,– это твой брат или жена?

– У меня нет родни,– безразлично отозвался мой гуру и замолк, типа, всё объяснил.

– Что ж ты такой скрытный, Макар,– посетовал я. – Про меня тебе всё известно, а сам таишься, словно я тебе враг.

– Я вовсе не скрытный,– Макар удивлённо уставился на нахального дознавателя. – Просто это не мой секрет, извини.

– А почему ты тогда не рассказал, что жил в Питере,– обиделся я. – Это тоже чужая тайна?

– Я никогда не был в Питере,– возразил Макар,– с чего ты взял?

– Откуда же ты тогда знаешь Нику? – я уже начал откровенно наезжать на вруна.