Аюна осторожно перебралась вдоль челна поближе к Даргашу и попросила:

– Расскажи мне о Шираме.

Лицо раненого просветлело. Он попытался приосаниться, но только скривился от боли.

– Мир не знает другого такого воина, как наш саарсан, – торжественно начал он. – Он – гордость рода Афайя, подарившего Накхарану немало великих правителей…

– Никто и не сомневается в доблести Ширама, – перебила его царевна. – Но что он за человек? Добрый или злой? Милостив ли он к подданным? Сострадателен ли он?

На лице накха возникло озадаченное выражение.

– Мне предстоит стать его женой, – пояснила Аюна. – Когда Ширам еще был маханвиром Полуночной стражи, я видела его во дворце довольно часто. Но сейчас вдруг поняла, что совсем его не знаю.

Даргаш удивленно глядел на златовласую красавицу. Разве он сказал мало?

– Что желает узнать солнцеликая?

– Каков Ширам в кругу семьи? Ведь у него есть семья? – Царевна едва не проговорила «отец и мать», но вовремя вспомнила, что отец Ширама погиб, а мать сгорела на его погребальном костре. – Сестры, братья?

– У саарсана нет братьев. Старшая из его сестер, саари Марга, долгие годы правила землями, крепостями и башнями рода Афайя, пока саарсан служил в столице. Она – великая воительница, погибель вендов, воплощенная Мать Найя в ее самом смертоносном обличье! Если же ты хочешь узнать побольше о шести женах саарсана…

– Нет-нет, – поспешно отказалась Аюна. – Лучше поведай вот о чем. Об отце Ширама ходили слухи, что тот был человек весьма жестокий. А что он сам?

– Я не знаю, что ты имеешь в виду под «жестокостью», царевна, – с сомнением протянул Даргаш. – После битвы у излучины, где наше войско попало в засаду, Ширам приказал не брать пленных, а всем уцелевшим колесничим отрубить руки и ноги и в таком виде отослать в столицу. Думаю, арьи могли бы назвать это деяние жестоким…

– Еще как могли! – возмущенно воскликнула царевна. – Калечить безоружных!

– А ты видела, моя госпожа, что делает с пешцами и лошадьми боевая косящая колесница арьев? – послышался с кормы ехидный голосок Янди.

– С другой стороны, когда Ширам хитростью взял Двару, он запретил нам грабить и жечь город, – продолжал размышлять вслух Даргаш. – Это было поистине жестокое решение, ранившее сердца многих смелых воинов! Какой смысл в войне, если нельзя взять добычу?

– Расскажи что-нибудь веселое, – отчаявшись, предложила Аюна. – Какой-нибудь забавный случай с ним!

Молодой накх задумался. Впрочем… Он кое-что вспомнил и усмехнулся:

– Сейчас я расскажу тебе, солнцеликая, забавную историю. Вскоре после того, как пали стены Двары, коварный червь, зовущийся Кираном, вновь отправил в степи полудня войско против саарсана. Во главе его он поставил лучшего из своих военачальников…

– Кого? – с любопытством спросила Аюна.

– Кажется, его звали Сандар.

– А, я его знаю! Он возглавил Жезлоносцев Полудня после того, как пропал Джериш…

– Сто колесниц было у воеводы Сандара, тысяча всадников, ну и всяких пешцев без счета, – продолжал накх. – Пообещал Кирану: «Привезу тебе голову саарсана или сложу свою, если не будет ко мне милостив Исварха!» Во главе войска Сандар-воевода пошел к поверженной Дваре. Однако и двух дней не прошло, как его дозоры заметили в степи конников. Но сколько ни посылал он войска против храбрых накхов – те ускользали от него как вода сквозь пальцы…

– Ах, не хватает сладкозвучной читры, – вновь послышался с кормы насмешливый голос Янди.

– Разгневался Сандар-воевода и послал в погоню за накхами колесницы и всадников при них, а сам дальше поехал, – ничуть не смущаясь, продолжал Даргаш. – Велел им нагнать войско, как только накхи будут повержены. Можете себе представить?

– Вполне, – кивнула Аюна, легко представляя себе златовласого красавца Сандара, на гнедом коне, в позолоченных бронзовых доспехах выезжающего из дворцовых ворот. Сколько восхищенных женских глаз любовалось его гордой статью!

Но накх явно имел в виду что-то другое.

– Стоит ли говорить, что ни колесницы, ни всадники больше не вернулись? А на рассвете следующего дня с другой стороны появился отряд моего старшего брата. Сыны Змея бросились вперед; их стрелы дождем поливали вражье войско. Однако едва войско арьев построилось, мои собратся развернули коней. За ними была отправлена погоня – и она тоже не вернулась…

– Смешно-то когда будет? – спросила царевна.

Даргаш запнулся, взглянул на нее с недоумением:

– Погоди, солнцеликая, дальше будет еще веселее. Так продолжалось три дня. Войско Сандара уходило все глубже в степь и редело, не дождавшись боя. Военачальник злился и проклинал саарсана – да все попусту! Он потерял едва ли не всех – а нашел лишь выжженную степь да облака пыли где-то вдали. И вот наконец на закате впереди показался большой холм. Частым лесом вокруг того холма стояли наши всадники, а с вершины глядел на измотанного врага сам саарсан…

– Разве в этом есть что-то смешное? – нахмурилась Аюна.

– Конечно. Сандар-воевода без боя потерял войско, да еще и сам угодил в западню. Разве не забавно?

– По-моему, это грустно. Множество храбрых арьев погибли ни за что.

– Как – ни за что? За царский венец твоего брата, солнцеликая. А кроме того, лишь немногие из них погибли, большинство мы взяли в плен. Я же сказал, это смешная история. Слушай дальше.

– Говори, – с сокрушенным вздохом кивнула Аюна.

– Ширам лично поздоровался с противником и пожелал ему долгих лет жизни. А затем сказал: «Ты обещал изменнику Кирану мою голову?» Сандар гордо ответил: «Да, обещал!» – «Меня позабавили эти пустые слова, – ответил ему саарсан. – Сам видишь, я могу истребить твой отряд до последнего человека, прежде чем ты увидишь стены Двары. Но я не хочу этого делать. Ибо не желаю мести, а верно служу законному государю Аюру. У тебя два пути, Сандар: сложи оружие или умри от жажды и голода, потому что я не выпущу тебя из степи, а пока мы с тобой беседуем, мои люди как раз захватили твой обоз. Но чтобы не обижать тебя злой насмешкой, я дам тебе возможность испытать волю богов. Мы выйдем с тобой без оружия, сам на сам. Если сможешь одолеть меня, я отпущу тебя и отдам весь полон, взятый мной за эти дни. А если я тебя одолею, ты признаешь законного государя Аюра и пойдешь служить под мою руку во главе своих людей».

– И что Сандар? – спросила Аюна. – С негодованием отказался?

– И был немедля растерзан в клочья, – подхватила Янди. – На том и завершилась эта веселая история…

– Нет, – торжествующе отозвался Даргаш. – Все было не так. Сандар, разумеется, принял вызов. Он гордился своей ловкостью и силой и, как все арьи, считал себя непобедимым. И, как это часто бывает, совершенно не думал, что его противник будет двигаться. Чтобы одолеть его, Шираму понадобился один удар и один захват.