Аполлон посмотрел на нее, прищурившись:

– Я сейчас смеюсь?

Пикси сглотнула, ее лицо пылало от его откровенных насмешек. Прижимая к груди простыню, она почувствовала себя чуть выше ростом, пока смотрела, как Аполлон шагает в ванную комнату.

Она не понимала, почему он пришел в ярость. Конечно, он привык к опытным женщинам и, вероятно, ему стало не по себе, когда она трусливо вскрикнула, испытав небольшую боль. Почувствовав себя виноватой, Пикси выскользнула из постели и натянула его рубашку, потому что это была ближайшая к ней одежда. Она почти бессознательно вдохнула запах тела Аполлона.

Когда Пикси появилась в дверях ванной комнаты, Аполлон, принимавший душ, с негодованием уставился на нее.

Покраснев, Пикси неохотно произнесла:

– Прости. Я должна была тебя предупредить.

– Но вместо того, чтобы предупредить меня, ты мне соврала! – решительно осудил ее Аполлон. Девственность Пикси – неожиданность, но едва ли преступление. То, что она солгала, раздражало его больше, потому что, по иронии судьбы, она была первой женщиной, которой он хотел верить.

– Я же попросила у тебя прощения. Я больше ничего не смогу сделать. – Пикси заговорила немного громче, начиная сердиться. – Чего ты от меня хочешь: крови?

– Я уже ее получил, – язвительно ответил Аполлон.

Его слова оказались последней каплей для Пикси, она потеряла терпение. Вонзив ногти в ладони, она сжала кулаки и с омерзением посмотрела на Аполлона.

– Ты напомнил мне, почему я не люблю мужчин и почему я тебя не предупредила, – прерывисто выпалила она: эмоции, которые она старательно сдерживала, вырывались наружу.

– Это почему же? – Аполлон выключил воду, взял полотенце и вышел из душа.

– Потому что ты шантажист, эгоист и ничтожество! В детстве я часто встречала таких мужчин! – закричала она. – Эти мужчины старались застукать меня голышом в ванной комнате или спальне. Они норовили прикоснуться ко мне, говорили мне гадости…

Казалось, Аполлон прирос к месту.

– Какие мужчины?

– Персонал из детских приютов, приемные отцы. Иногда старшие мальчики в приемных семьях, – ответила она дрожащим голосом, погружаясь в пугающие воспоминания о том, что пережила за многие годы, пока не нашла безопасный дом Сильвии, а потом не стала независимой. – Так что не удивляйся тому, что я осталась девственницей! Секс всегда казался мне чем-то грязным. Не каждый одержим сексом, как ты!

Слушая Пикси, Аполлон побледнел.

– Тебя изнасиловали, – почти прошептал он.

– Не совсем, – оправдывалась Пикси. – Я научилась защищаться. Я понимала, что те мужчины вели себя плохо. Они вызвали у меня отвращение к сексу.

– Не сомневаюсь. – Аполлон прерывисто дышал, взгляд его зеленых глаз потемнел от злости. – Возвращайся в постель и постарайся уснуть. Я не буду тебя беспокоить.

Ошеломленная, Пикси уставилась на его лицо, выражение которого напоминало маску.

– Прости, что я причинил тебе боль.

– Боль была недолгой. Я просто ее не ожидала, – неуверенно пробормотала Пикси.

Аполлон вошел в спальню, и Пикси услышала, как он роется в ящиках в гардеробной комнате. Через несколько секунд он вышел. На нем были облегающие выцветшие джинсы и белая льняная рубашка. Не застегивая ее, он вышел из каюты. Итак, брачная ночь Пикси закончилась крахом. Аполлон подарил ей незабываемое наслаждение, она даже не подозревала, что может испытывать такие ощущения. Но она слишком быстро все испортила.

Сидя на палубе и потягивая водку из бутылки, Аполлон задавался вопросом, что ему делать дальше. Его черные волосы развевал ветер, а зеленые глаза ярко сверкали. Судьба распорядилась так, что он сошелся с женщиной, у которой, как и у него, было нелегкое детство. Чье отношение к сексу было неумолимо испорчено неудачным опытом общения с представителями противоположного пола.

Мало того, что Аполлон причинил Пикси физическую боль, так он еще на нее наорал. Допивая бутылку, он босиком зашагал вдоль поручней. Его жена была девственницей, а он повел себя как идиот. Почему? Он, как высокомерный придурок, гордится своим сексуальным мастерством, но не может смириться с ее невинностью. Он так хотел ее удивить, что даже не задумался о том, доверяет ли она ему, чтобы сказать правду. И как он посмел упрекать Пикси, если на протяжении тридцати лет он не говорил никому, кроме своего отца, о том, что с ним произошло? Он знал, каково хранить подобный секрет; он знал о стыде и неуверенности в себе. Но хотя он замечал низкую самооценку, неуверенность и тревогу Пикси, ему было невдомек, что она могла оказаться такой же жертвой, как и он.

Пикси заслуживала лучшего, гораздо лучшего, чем он ей дал. Он относился к ней как одной из уверенных и опытных женщин, которые хотели весело провести с ним время и испытать острые ощущения в постели, а потом получить от него роскошные подарки и наличность. Такая ситуация его устраивала, потому что в этом случае он все контролировал. Но ему не удалось контролировать ситуацию с Пикси, и это его всерьез расстроило. Он умен, сдержан и логичен, но вместо того, чтобы обрадоваться тому, что его жена ни разу не была с другим мужчиной, он прикрикнул на нее.

Как ни парадоксально, Аполлон был в самом деле рад тому, что Пикси оказалась девственницей, потому что он не желал делить ее ни с кем.

Пошатываясь, он вернулся в каюту, где споткнулся об одежду, валяющуюся на полу. Упав, он удивленно вскрикнул.

Включив лампу на прикроватном столике, Пикси изумленно вытаращилась на Аполлона, лежащего на полу.

– Что с тобой?

– Я напился.

– Ну, это логичное окончание довольно паршивой брачной ночи.

– О да, ночка что надо, – простонал Аполлон и сел, приглаживая рукой растрепанные черные волосы. – Я вел себя ужасно.

Пикси с удивлением наблюдала за необычным состоянием своего мужа, который привык все контролировать.

– Я никогда не был с девственницей, – признался он. – Я хотел, чтобы эта ночь прошла идеально, но потом все пошло не так, и я был в ярости. – Он выругался. – Моя вторая мачеха избила меня ремнем до крови, – вдруг заявил он.

Пикси не смогла скрыть изумления.

– Сколько тебе было лет?

– Шесть. Я ненавидел ее.

– Я не удивлена. Как поступил твой отец?

– Он с ней развелся из-за этого. Он даже не догадывался, какими жестокими бывают женщины, – сказал Аполлон и отпил из бутылки. – Отец не понимал, что в большинстве случаев построить хорошие отношения с женщинами ему мешал я.

– Как это? – спросила Пикси, решая, отобрать ли у него бутылку. Он вел себя довольно странно. Завтра он мог возненавидеть ее за то, что он так разоткровенничался с ней.