Взвесив все «за» и «против», я сказала:

– Спасибо, Антон, я подумаю, что предпринять по результатам вашей работы.

– Да, собственно, не за что, – ответил он, удивительно точно обозначив бесполезность своей деятельности. – Мне можно идти?

– Да, спасибо.

– А может, что-то еще нужно?

– Я к вам обращусь, если что-то понадобится, спасибо, – повторила я и, признаюсь, вздохнула с облегчением, когда за Чайниковым закрылась дверь.

В этот момент я была очень довольна – потому, что, помимо Антона, в расследовании неожиданно возникла фигура Михаила, который, кстати, примчался через двадцать минут после ухода Антона. Вид он имел цветущий, словно все время с момента нашего расставания в вестибюле холдинга сладко спал, а не гонялся с бомбой «наперевес» за сомнительным курьером. Я успела подготовиться к его приходу. Весь материал по Марии Свириной я заново распечатала, так как говорить о ней вслух в присутствии Ромашкина не следовало. Михаил, в отличие от Антона, внимательно ознакомился со всеми данными по девушке. Некоторое время он размышлял, всем своим видом давая понять, что у него появился ко мне ряд вопросов. Но я выразительно кивнула на Василия и приложила палец к губам.

– Все подробности – по телефону, – предупредила я Мишу.

– Ясно, я это сразу усек! – Опять порадовал меня парень верным ответом. – Разыщу вашу кралю и на чистую воду ее выведу! – стукнув себя кулаком в грудь, шепотом пообещал мне Мастеровой, схватил бумаги и быстро вышел из кабинета.

Я не сомневалась: помощник постарается меня не подвести: глаза у него горели, как у настоящего авантюриста, азартом и жаждой помочь!

– Какую такую кралю?! – оживился Василий, едва лишь за Мишей захлопнулась дверь.

– Пока и сама не знаю… – неопределенно пожала я плечами и демонстративно отвернулась к монитору. Врать Ромашкину мне не хотелось, но и волновать его из-за непроверенной информации тоже не следовало.

Я решила отложить свидание с Савельевым на более удобный момент. Оставить Василия я могла на это время только в чьих-то надежных руках, и таковыми мне представлялись только руки Мастерового. Он обещал вечером явиться ко мне домой с докладом, от этой «печки» и я выстрою дальнейший план действий. Я постаралась представиться Савельеву в роли дамочки весьма загадочной и даже роковой, а такие красотки с изюминкой уж точно не звонят кавалеру на следующий же день после знакомства.

Тетушка опять расстаралась с ужином, тем более, что обед мы пропустили: Ромашкин был слишком занят рабочим процессом. Михаил явился минут через пять после того, как мы сели за стол. Его лицо горело от нетерпеливого желания немедленно поделиться со мной новостями, но, несмотря на то, что я хотела все побыстрее узнать, в присутствии Ромашкина говорить о Маше было категорически нельзя. Поэтому, повинуясь моему неумолимому взгляду, Мастеровой покорно сел к столу и подцепил вилкой кусок фаршированной рыбы. Лицо его просияло, стоило ему распробовать блюдо. Своей стряпней моя тетушка легко проложила дорожку к сердцу и этого парня, чем и поспешила воспользоваться.

– Мишенька, как вы с Женечкой познакомились? – Ее глаза источали радушие.

Мастеровой покраснел и беспомощно уставился на меня.

– На работе! – грозно прошипела я.

– Да что вы! – всплеснула руками тетушка, и ее глаза загорелись уже знакомым мне огнем – сваха вступила в свою роль. – И что, моя племянница поразила вас с первого взгляда? – продолжила она натиск.

Щеки бедного парня запылали цветом кумача советской эпохи. К моему удивлению, он пролепетал:

– Э… вообще-то, да…

– Особенно в тот момент, когда он бомбу обезвреживал! – поспешила я сгустить краски, ибо наша беседа под умелым руководством Милы направилась в запрещенное русло.

Фразочка моя возымела успех: лицо Михаила пошло алыми пятнами, а тетушка буквально поперхнулась готовым сорваться с ее губ очередным вопросом.

– А я-то подумала… – разочарованным тоном протянула она.

– Неправильно подумала! – отрезала я и решительно сменила тему: – Василий, ты уже наелся?

– Да, спасибо, очень вкусно, – он поспешно запихнул в рот кусок рыбы. – Я пойду, мне надо программу закончить, пока мысли не разбежались! – Его, как истинного фанатика или ученого, даже кулинарные шедевры не могли отвлечь от дела.

Ромашкин ушел в отведенную ему комнату. Лицо Михаила приобрело серьезное выражение. Он пригубил кофе и спросил:

– Теперь можно все рассказать?

– Конечно, мне и самой не терпится! – шепотом воскликнула я.

Мастеровой тоже понизил голос:

– Я сразу отправился по нужному адресу. Конечно, нашу девицу я там не застал…

– Что, в принципе, и так было ясно… Но, надеюсь, ты не прождал бездарно все это время на ее лестничной площадке?!

– Да как можно?! – Миша даже оскорбился. – Я же упертый! Трудности меня только подстегивают!

– Это отлично. Так что дальше со Свириной? – Я подалась вперед. Краем глаза я отметила, что тетушка замерла возле посудомоечной машины. Выставлять родственницу из ее собственной кухни я просто не имела права, поэтому приходилось смириться с ее явным подслушиванием.

– Странная эта Маша… – начал было Миша, но продолжить не успел.

– Что – Маша, какая Маша? Васенькина?! – встрепенулась тетушка и уронила тарелку в раковину.

Ромашкину не следовало знать, о чем мы говорим на кухне, и я укоризненно посмотрела на Милу.

– Прошу тебя, без эмоций, наш программист только что переключился на работу, и травмировать его громкими упоминаниями имени возлюбленной не стоит.

– А я что?! Я молчу! – она прикрыла рот рукой. – Я, вообще, с посудой хлопочу и вас не касаюсь, говорите о чем угодно…

– Спасибо! Так в чем же странность? – кивнула я Мише.

– Да она словно не от мира сего, как из прошлого века… – К сожалению, ему опять пришлось прерваться.

– Так это хорошо! Значит, она – воспитанная девочка, нашему Васеньке только такая и могла понравиться! – послышалось из угла.

Я, не сдержавшись, воскликнула:

– Да что же это такое?!

– Ой, молчу! – глаза тетушки испуганно округлились.

Но я редко предлагаю людям несколько шансов: тетушка исчерпала лимит моего терпения.

– Мила, я прошу тебя: можно, мы поговорим без несдержанных свидетелей?! – Я многозначительно посмотрела на дверь.

Тетушка безропотно покорилась, вышла и прикрыла ее за собой.

– Так что тебе удалось узнать? – наконец-то я спокойно выслушаю Мастерового!

– Мне удалось проникнуть к ней домой. Ее, как я уже сказал, в квартире не оказалось, но я назвался старостой группы, что-то приврал про этюдник, в общем, не важно… – махнул он рукой. – Мама у девушки доверчивая, уболтал я ее быстро и – практически на законных основаниях – промаршировал в хозяйских тапках в комнату.