– Давай, давай, говори, не сдерживайся! – подбодрил Чугуев чужого зама.

– Леонид Аркадьевич, вы близкий друг и однокашник Андрея Васильевича.

Чугуев передёрнул плечами: вот, значит, за кого его выдала любезная Нина Петровна!

– Вам можно довериться, – продолжал лебезить лысый "Ваня", – у нашего мэра, как бы это сказать… критические дни.

– Я, как вы понимаете, обязан придти на помощь товарищу! Так что, без обиняков! Организуй мне встречу с людьми, отвечающими за налоговые сборы с частного сектора, а так же всех, имеющих отношение к пляжу. Включая спасателей!

– Это не так просто.

– Ваня, дорогой ты мой! – Чугуев расплылся в улыбке. – Кто бы стал тревожить меня для непростых дел?

– Думаю, послезавтра я смогу собрать всех.

– А завтра?

"Ваня" покачал головой.

– Кстати, Ваня, как тебя зовут?

– Василием.

Чугуев отметил про себя, что почти угадал.

– Вася! Собери всех к завтрашнему утру!

– И наш актив?

– Да, и весь актив! Если я правильно понимаю значение этого слова.

– Официально такой структуры не существует. Это ввёл Андрей Васильевич. Ну, вы, наверное, знаете его, м-м… склонности.

– Понятно, – догадался Чугуев, – это взамен бывшего партактива.

– Нуда, нуда.

– Итак, с вашего позволения я свободен до завтрашнего утра?

– Спасибо большое за то, что вы делаете для нас!

– Не русский что ли?

– Почему? – вздрогнул Василий.

– По-русски прилагательное идёт перед "спасибо"! Если оно не прилагается к косяку, конечно.

– Да, конечно. Большое спасибо.

Чугуев постарался сжать ладонь заместителя, чтобы тот не почуял, как дрожит от возбуждения рука.

Выйдя из Управы, Чугуев оттёр со лба пот. Проглянуло солнце. Заблестели лужи. Туман рассеялся. Появилась Нина Петровна.

– Что вы такое им наговорили? – спросил Чугуев.

– Я обещала вам, Леонид Аркадьевич, что устрою вашу деятельность?

– Но не сказали, что путём обмана! – возмутился Чугуев. – Как я теперь буду выкручиваться, если вдруг появится настоящий мэр?

– А вы, что, не настоящий?!

– Я совсем из другого района!

– Но не из другой страны, так ведь? А, Леонид Аркадьевич?

– Вы вообще понимаете, о чём говорите?

– Я полностью отдаю отчёт своим словам, – сказала Нина Петровна, – и вам советую.

– Что, что вы мне советуете? Выступать самозванцем? Выдавать себя за однокашника незнакомого мне человека! Что может быть смешнее и ужасней?

– Тогда на завтрашнем собрании вы и скажите, что никакой не однокашник, а мэр другого города России. Вы были на отдыхе и увидели разрушительные последствия стихии, поэтому решили оказать помощь местному руководству! Заметьте, ни слова неправды!

– Да как я буду смотреть в глаза Василию?!

– Как смотрели до сих пор, и довольно успешно!

– Э-эх! – Чугуев махнул рукой, отчего его плащ встопорщился.

– Леонид Аркадьевич, какие-то трудности?

– Да ещё какие! – разозлился Чугуев. – Вы меня представили в самом отвратительном виде.

– Как это понимать, Леонид Аркадьевич?! Вы что, вышли к народу с незастёгнутой ширинкой? В чём дело? Я предлагаю вам исправить положение, заодно испробовать свои силы, вместо того, чтобы тихо пьянствовать вдали от жены, а вы изволите сердиться?

– Извините меня, Нина Петровна, – Чугуев понизил голос.

Нина Петровна молча надула губы, опустила глаза.

Ноздри её раздувались.

Чугуев поёжился. Он решился.

– Дело в том, Нина Петровна, что я трус, – сказал Чугуев, глядя на носки её сапог. Светло-коричневые, с разводами от грязных луж. Одно из пятен напомнило ему географические очертания родного района. И от этого Чугуеву стало ещё грустнее. Захотелось бросить этот ненужный отдых и направиться куда-нибудь в большой город, затеряться там, снимая номер в гостинице и забыться. От этой мысли Леонида Аркадьевича передёрнуло. Он представил себя в распахнутом пиджаке на голое тело, с измятым галстуком на шее, мочащимся в коридор. Ах! Лучше домой, к Наденьке. Спрятаться, не выходить из квартиры, не отвечать на телефонные звонки.

– Собираетесь отдать пас назад, стоя перед пустыми воротами? – Нина Петровна взглянула на Чугуева. Показалось, что сквозь толстые стёкла очков выскочили искры.

– Я не готов к таким поворотам. Извините.

– Вы не можете быть глупым, по определению! Занимаете достаточно высокий пост и удерживаетесь на нём.

– Не нужно комплиментов, – Чугуев махнул рукой. – Я не способен на великие дела. Жаль, что подставил вас. Правда, очень жаль.

Нина Петровна хмыкнула, вынула из кармана носовой платок.

– Не плачьте, ничего не поделаешь, вы поставили не на ту лошадку.

Всё же она разрыдалась.

Чугуев стоял рядом, не зная, что предпринять. По-человечески, конечно, нужно обнять плачущую женщину. Но, во-первых, Чугуев не считал себя виноватым, во-вторых, не знал, как это будет воспринято Ниной Петровной. Вдруг, ей взбредёт в голову принять обычное участие за ухаживание? Леонид Аркадьевич смог только заслонить Нину Петровну спиной от случайных прохожих. Он так и стоял, раздвинув руки и распахнув плащ.

Нина Петровна зарыдала сильнее. Пришлось находить слова утешения.

Но чем больше извинялся Чугуев, тем больше она ревела.

– Ладно, – сдался Чугуев. – Я сделаю это. Завтра же признаюсь, что я никто и звать меня никак!

– Это невозможно! – выкрикнула Нина Петровна. – Вы недооцениваете "Ваню", который Василий. Он уже справился, где нужно и узнал, что вы действительно являетесь мэром города Чухонска.

– Тогда он справился и узнал, что я никогда не учился вместе с Андреем Васильевичем! – обрадовался Чугуев.

– Именно то! – продолжала всхлипывать Нина Петровна. – Вы учились в одном институте. С разницей в два курса.

– Да?! Тогда другое дело! Почему вы плачете? Ведь это всё меняет!

– Леонид Аркадьевич потёр ладонями.

– Я плачу потому что вы в самый ответственный момент отказались от всего, признавшись в своей… В своей… нерешительности!

– Так я стану решительным!

– Не всё так просто. Хотя, – она перестала плакать, – у вас есть шанс.

– Что за шанс? Пойти к волшебнику Изумрудного города за храбростью?

– Почти, – Нина Петровна улыбнулась, чем добавила восторга Чугуеву.