– Вытаскивай заказ Перфильева. Вот эти четыре упаковки. С них начнём, – скомандовал он сыну, от которого не укрылась и его секундная заминка и осмотр рук. Накопители распаковывать всё равно придётся все. Ещё прадед настоял на том, чтобы все накопители Бережковых клиенту в особых шкатулках доставлялись. С тех самых времён и живёт у них на подворье семья краснодеревщика. Каждая его работа – само по себе произведение искусства. Что по резьбе затейливой, что по инкрустации перламутровой. Зато и покупатели сразу понимают, какую ценность они приобрели. Что ни говори, а товар лицом подать очень важно.

– Какой разбирать будем? – спросил сын, сноровисто расправившись с упаковками.

– Все четыре, – откликнулся купец, пытаясь успокоиться и сосредоточиться.

Сын чему-то усмехнулся, и привычно начал разборку корпуса ближайшего к нему накопителя. Солдаты такими же уверенными движениями винтовки разбирают, чтобы почистить.

– Ну вот, сейчас всё и узнаем, – вполголоса сказал Ерофей Константинович, принимая из рук сына сердцевину накопителя в ещё не снятой скорлупе из толстой пористой резины. Подойдя к окну, он раздвинул половинки противоударной изоляции, и впился взглядом в кристалл.

– Батя, ты чего застыл? – голос сына купец услышал словно издалека, хотя сын стоял рядом, и через его плечо смотрел на то, что он держал в руках, – Надо же. Мне Петька Амбросимов вчера новым биноклем хвастался. Здоровенным таким, двенадцатикратным. Линзы у его бинокля тоже, то фиолетом, то синевой отдают. На смотри, второй камень так же переливается, – сын протянул ему ещё одну скорлупу. Алмаз, проглядывающий через хитросплетения золотых рёбер контуров, точно так же отдавал синевой, и дышал мощью океанского ветра. Не спеша осмотрели внутренности всех накопителей. Камни везде были однотонными, с заметным голубовато – синим отливом.

Ультрафиолетовый фонарик купец Липатов обзывал новомодным, чтобы не ломать язык на его сложном названии. Мода на специальные бланки купеческих документов пришла с год назад. Сразу после того, как начался выпуск новых банкнот, дополнительно защищённых от подделки. Особенно полюбились купцам бланки именных векселей, существенно упростивших расчёты за крупные партии товара. Фонарик помогал установить подлинность денег и бумаг, делая видимыми защитные узоры и специальные знаки.

Однажды вечером, около года назад, Ерофей Константинович закрылся у себя в кабинете. В очередной партии накопителей он увидел несколько знакомых голубоватых алмазов. Раздумывая над тем, стоит ли на них ставить ограничители, он машинально пощёлкал кнопкой новой игрушки – ультрафиолетового фонаря, прочно прижившегося у него на рабочем столе. К его удивлению камни засветились, и гаснуть стали далеко не сразу. Если бы не вечер, и не желание посидеть в сумерках, рассматривая причудливые всполохи пламени в камине, то ничего бы он не заметил. Так увлечение купца пополнилось ещё одним инструментом, а свойства алмазов – ещё одной загадкой.

Камни в новой партии накопителей были ещё более необычные, чем те голубые, которыми он любовался раньше. Поглядев на снисходительно улыбающегося сына, считавшего рассматривание камней отцовской блажью, Ерофей Константинович решил, что пришла пора приобщать парня к некоторым тайнам своего дела. Да к себе плотнее привязывать надо, а то, упаси Бог, сбежит в армию, как старший когда-то сделал.

– Зашторь-ка окна, и поплотнее, – распорядился купец, поудобнее устраиваясь на стуле и освобождая перед собой больше места на столешнице, – А теперь смотри внимательно.

Около часа отец и сын, словно малые дети, бродили вокруг большого обеденного стола, по очереди подсвечивая камни фонариком со всех сторон, и разговаривали.

Никогда ещё сын не слушал отца с таким вниманием, и никогда отец так много не рассказывал ему про историю их семьи, и про Род Бережковых.

А на столе, в полутёмном зале, словно угольки необычного, магического костра, светились и переливались голубовато-синие созвездия алмазов.

* * *

Новая Рязань. Оружейный Приказ. 1 ноября 51 года со дня Основания Империи. Два часа пополудни.

Звонок внутреннего телефона прервал благостное послеобеденное ничегонеделание полковника имперских интендантских войск. С неодобрением покосившись на недавно появившийся аппарат, он положил на край пепельницы только что прикуренную сигарету, и дождавшись окончания телефонной трели, снял трубку.

– Господин полковник, лейтенант Сысоев вас беспокоит. Прибыл боярин Бережков на предмет сдачи ежегодного налога, – услышал он доклад дежурного офицера.

– Ну, прибыл и прибыл. Порядок что ли не знаете? Примите, проверьте количество, качество и выдайте расписную грамоту, – проворчал полковник в трубку, досадуя на глупую молодёжь, потревожившую его по такому пустяку.

– Осмелюсь заметить, что мне по смене передано ваше распоряжение, с отметкой «Важно», об обязательном докладе вам лично в случае прибытия представителя Бережковых, – неуверенно выговорил офицер в трубку, явно смутившись.

Стадо мурашек, галопом прокатившееся по спине полковника, словно холодным душем смыло послеобеденную истому. Машинально перелистнув назад две страницы ежедневника, полковник перечитал собственноручную запись: Бережков. Задержать до прибытия офицера по особым поручениям. О появлении доложить по телефону 22-17-17 или 22-17-18.

То, что телефоны принадлежат Имперскому Управление Безопасности в Рязани, полковник записывать не стал. Эту деталь он и так не забудет, как не забудет и леденящий взгляд этого офицера, и показанное им предписание, подписанное Главой Имперской Службы Безопасности лично.

Честно признавшись себе, что лейтенант только что спас его от огромных неприятностей, и мысленно поклявшись вернуть ему должок при случае, полковник взял себя в руки. Сглотнув слюну, чтобы хоть как-то смочить вдруг резко пересохшее горло, он уверенным голосом начал отдавать распоряжения.

– Молодец, лейтенант. Блюдёшь службу. Теперь слушай задание. Нужно задержать этого Бережкова у нас как можно дольше. Пойдёшь налог у него принимать сам. Хоть спектакль устраивай, хоть танцы с бубном пляши, но держи его до тех пор, пока я тебе сам отмашку не дам. Приказ понял?

– Так точно. Разрешите выполнять? – браво гаркнул лейтенант в трубку, обрадовавшись, что всё обошлось без выволочки, да ещё и похвалили его. Не часто от их полковника похвалу услышать можно. Гораздо реже, чем очередной разнос.

– Действуй, – скомандовал полковник, и потянулся к городскому телефону.

Как раньше хорошо, спокойно служилось без этих телефонов. Доставит вестовой бумаги, изучишь их под стаканчик горячего чая, и не торопясь, всё обдумав, ответ сочинишь, а то и на утро отложишь. А теперь… Суета, звонки, доклады. Нет, решительно прогресс не умные люди придумали. Из-за этой спешки даже он, опытный человек, чуть только что ошибку не совершил. Найдя виновника своей оплошности, полковник отвёл душу, с силой припечатав трубку на рожки телефона внутренней связи, и вздохнув, начал набирать городской номер на соседнем аппарате. Всегда на душе как-то легче становиться, когда есть виноватые в твоих неприятностях. А хоть бы и те же телефоны.