Пока больные продолжали петь, он положил руки на Библию и полчаса оставался в полной неподвижности. Однако его сосредоточенное лицо преобразилось. Взгляд стал еще более жестким, пронзительным и одновременно как бы отсутствующим. Нервные руки с длинными тонкими пальцами заметно побледнели.

Мне доводилось слышать, что хилеры не подпускают зрителей ближе чем на пять-шесть шагов. Но когда Орбито начал врачевать, я волей-неволей оказался буквально рядом с ним. В помещение, которое условно назову «операционной», тут же набилась уйма народу из начала очереди.

Пение псалмов продолжалось. Три ассистента Орбито умело дирижировали хором, доводя его участников до состояния самоэкзальтации. Даже я почувствовал, как по спине забегали мурашки.

То, что совершалось перед моими глазами, очень походило на чудо. Но, пожалуй, самым поразительным из всего увиденного был темп. Очередной пациент, которому указали на кушетку, ложится на нее, не снимая ботинок, и приподнимает рубашку. Орбито подходит к нему и, ничего не спрашивая, начинает пальцами обеих рук массировать больное место. Потом левая рука врачевателя перестает двигаться. И вот я отчетливо вижу, как указательный и средний пальцы его правой руки уходят куда-то вглубь.

Хорошо видна продолговатая каверна, открывшаяся между пальцами. При этом явственно слышен не то шлепок, не то всплеск. В каверне тут же появляется красноватая жидкость. Не кровь, а нечто более светлое, возможно, сукровица или лимфа. Капли жидкости разбрызгиваются по клеенке. Быстро двигая указательным и помогая ему большим пальцем, Орбито вытягивает из открытой раны кусочек коричневой ткани, похожий на сырую печенку.

Левая рука его по-прежнему остается неподвижной, прижатой к больному месту. Правой он берет тампон, который ассистент только что смочил водой, погружает его в рану и через несколько секунд отходит от стола. Ассистент таким же тампоном, но уже смоченным кокосовым маслом, вытирает живот больного. И я, не веря своим глазам, убеждаюсь, что на нем нет даже шрама, только покрасневшее пятно.

Орбито, сделав два быстрых шага, склоняется над больным, сидящим в кресле. На шее пациента явственно виден жировик величиной с голубиное яйцо.

Снова несколько поглаживаний, пальцы психохирурга уходят под кожу. И в миску летит еще один окровавленный кусок. Больной недоверчиво ощупывает гладкую шею, на которой только что был желвак. А на кушетке животом вниз уже лежит женщина. Ассистентка оголяет ей спину, и Орбито, никого ни о чем не спрашивая, сразу же тянется к небольшой выпуклости на пояснице пациентки. Снова звук, похожий на всплеск или шлепок. Снова брызги красноватой жидкости. На сей раз Орбито извлекает довольно большой кусок окровавленной ткани.

А люди все идут и идут. Орбито в таком же немыслимом темпе передвигается от кушетки к креслу, от кресла к кушетке. И сразу же, не задавая никаких вопросов больному и не слушая ассистентов, находит больное место и начинает манипулировать над ним.

По словам Орбито, во время врачевания он как бы находится в трансе, руки его движутся автоматически.

— Я должен глубоко сосредоточиться, — рассказывает он. — Мое тело холодеет. Я как бы мертвею. Но потом чувствую нарастающее тепло, особенно в руках. И когда прикасаюсь к телу больного, какая-то сила струится из моих пальцев.

Запомнился больной, у которого Орбито вскрывал нижнюю часть живота. Правая рука врачевателя ушла куда-то вглубь почти до основания пальцев. Лишь большой палец оставался снаружи. Сам Орбито не смотрел на свои руки. Иногда он поднимал голову, и на его лице угадывалось нечеловеческое напряжение.

Должен признаться: став очевидцем десятка подобных операций, я почувствовал себя плохо. Уже во время пения псалмов начала кружиться голова. А после того как я увидел рядом с собой пальцы, погружающиеся в человеческое тело, услышал странный звук, при котором из открывшейся каверны разлетаются брызги, проследил за кровавыми кусками ткани, брошенными в эмалированный тазик, зарябило в глазах, и я потерял сознание.

Орбито на долю секунды поднял на меня взгляд и сказал ассистентке:

— Пусть он посидит во дворе.

Даже под навесом было жарко, около сорока градусов. Шатаясь, я вышел во дворик и присел перед курятником. Пот лил с меня градом. Какое-то время я был, похоже, в забытьи. Но вдруг почувствовал, что меня будто окатило прохладным душем. Я глубоко вздохнул и, открыв глаза, увидел Алекса Орбито, положившего мне руку на лоб.

— Ну вот, теперь все в порядке, — сказал он и вернулся в дом.

Я словно загипнотизированный последовал за ним. И как раз вовремя: на кушетку ложилась супруга доктора Фава, который привез меня к Орбито. Она сказала ассистентке буквально две фразы: «У меня сердце. Бывают перебои».

Пожилая женщина легла на спину, расстегнула кофту. Орбито положил одну руку ей на лоб, а другую — на грудь и оставался в таком положении целую минуту. Потом принялся массировать женщине основание шеи. Его указательный и большой пальцы погрузились за ключицу. И хотя он манипулировал ими довольно долго, извлечена была лишь тоненькая пленка кораллового цвета.

Никаким тампоном в этом случае Орбито не пользовался. После того как ассистентка вытерла ключицу ватой, смоченной кокосовым маслом, госпожа Фава встала и вышла со мной во дворик.

— Я чувствовала нажатие пальцев, словно кто-то меня ущипнул. Но сильной боли не было. А сейчас только жжение, — сказала она.

На обратном пути, сидя в машине, я попросил госпожу Фава обнажить ключицу и увидел на ней лишь небольшое красное пятно.

— Сколько же стоит обращение к такому веро-врачевателю?

— По обычаю, каждый дает сколько может. Мне, например, ассистентка посоветовала купить склянку растирания. Но я могла этого и не делать.

Среди филиппинских вероврачевателей есть и шарлатаны. Но в целом авторитет их в народе велик. В университете Филиппин им посвящено несколько диссертаций. Автор одной из них — психолог Констанца Клименте — считает, что хилеры приводят в действие какие-то могучие духовные силы, как бы соединяют средства внушения с хирургическим вмешательством. Поэтому по аналогии с понятием «психотерапия» филиппинцы ввели в обиход термин «психохирургия».

Авторы книг о хилерах утверждают: путем медитации они аккумулируют некую неведомую энергию и, излучая ее через пальцы, на несколько мгновений раздвигают ткань на клеточном уровне, чтобы добраться до больного места. Вероврачевателям также приписывают умение создавать биополе, резонирующее со своеобразным магнитным полем острова Лусон (оно действительно обладает странными особенностями, о чем свидетельствует поведение приборов на проходящих мимо судах).

По преданию, остров остался от Лемурии — государства, которое частично погрузилось на дно океана, как Атлантида. Легенда гласит: древние обитатели Лемурии отличались способностью к парапсихологическим контактам. Утверждают также, что биополе обеспечивает и стерильность пространства над раной, открытой всего несколько секунд.