– Я осведомился у медсестры о вашем состоянии здоровья! – отрезал инспектор. – Доктор, которого оплачивает компания, рекомендовал отправить вас в больницу, но вы отказались.

– Мне не настолько плохо. Просто очень устал. На фронте легким доставалось и покруче.

– Я тоже там был, – сдержанно отозвался Девер. – Сочувствую. Послушайте, мсье Маро, я вас не подозреваю, но неужели вы не заметили ничего странного? К примеру, вспышку. И ничего не слышали? Никаких звуков борьбы…

– Нет, я же уже сказал! К чему вы вообще ведете?

– Альфреда Букара убили. На голове у него рана – след от удара о камень, но не травма стала причиной смерти. Выстрел в спину – вот от чего он умер. Это – обоснованное заявление, у нас есть доказательства.

– Не может быть! – пробормотал Тома, качая головой. – Кому понадобилось его убивать?

– Я приехал в Феморо, чтобы найти убийцу. Директор компании выделил мне комнату в этом здании. Первое, что предстоит выяснить, – кому было выгодно убийство Букара. Бригадиры больше получают… Не хочу вас обидеть, но, судя по всему, должность Букара теперь получит ваш отец, Гюстав Маро. Он уже назначен бригадиром, ввиду срочности – так мне объяснил мсье Обиньяк. Ну и, конечно, потому, что он – человек ответственный и давно работает на компанию.

Тома непроизвольно сжал пальцы в кулаки, он буквально задрожал от сдерживаемого гнева. Нагловатый горожанин смеет подозревать самого честного, самого бескорыстного человека во всем шахтерском поселке!

– Как вы можете обвинять моего отца? – кипятился он. – Попробуйте сказать это вслух при людях, и вам рассмеются в лицо! И еще, чтобы вы знали, – бригадир получает не намного больше простого рабочего, зато у него невпроворот забот и обязанностей, порой очень неприятных!

Жюстен Девер с задумчивым видом встал, подошел к входной двери и взялся за ручку.

– Я это учту. Но с вами, мсье Маро, мы еще увидимся, и очень скоро, – негромко предупредил он. – Набирайтесь сил. Прислать к вам ту очаровательную девушку, которая была здесь до меня?

Изора… Удрученный и рассерженный тем, что ему пришлось выслушать, Тома напрочь забыл о ней.

– Да, конечно. Нам надо попрощаться, – согласился Тома.

– Хорошо, – сказал инспектор и вышел.

Изора, впрочем, не слишком торопилась. Когда же она наконец вошла и приблизилась к кровати больного, то была бледна, как смерть, а на лице застыло выражение неподдельного изумления.

– А я так радовалась, что смогу немножко побыть с тобой! – жалобно посетовала она.

– Полицейский сказал тебе какую-то гадость?

– Я назвала ему свою фамилию, а он спросил, не родственница ли я Филиппу Мийе, который погиб в шахте.

– Шов-Сури? Представь, я сам удивился, когда узнал, что его фамилия Мийе. В компании всегда было много работников, а после войны стало еще больше, появились новые люди. Шов-Сури, правда, уже собирался на пенсию. Я часто встречал его, когда работал на шахте Сен-Лоран. Спроси у родителей, Изора, может, они его знают.

– У родителей? Ты хочешь, чтобы я расспрашивала их о «чернолицых»? Я даже пробовать не стану. Они презирают вас так же, как презирают меня. Знал бы ты, Тома, какой прием они мне вчера устроили! Я проголодалась, но мне дали поесть только после того, как я помогла отцу сажать свеклу. Я водила лошадь. Земля на поле мокрая, вязкая, еле ноги переставляешь…

Тома как мог попытался ее утешить: усадил на край кровати, привлек к себе.

– Бедная моя маленькая Изолина! Тебе нельзя возвращаться на ферму! Ты, как и все, заслуживаешь, чтобы тебя любили и уважали. Кстати, а как ты оказалась в Феморо?

Закрыв глаза, девушка наслаждалась моментом. Оказавшись в объятиях самого дорогого на свете человека, она больше не испытывала ни страха, ни тоски. Только с ним она могла вздохнуть с облегчением, забыть о душевных метаниях, терзавших ее многие месяцы и грозивших в конце концов уничтожить.

– Я отказалась от места в школе Понтонье, – шепотом призналась она. – Я должна была вернуться, потому что прочитала твое имя в газете! Тебе грозила опасность, и я чуть с ума не сошла. Графиня сначала меня отругала, но потом согласилась взять временно к себе на службу. Буду читать ей вслух.

– Изора, не позволяй этой женщине вонзить когти! Если она к тебе привыкнет, то уже не отпустит! Что я тебе всегда говорил? Улетай, Изолина, взмахни крыльями – и улетай из наших краев! У тебя есть образование и ум. Ты заслуживаешь лучшего!

– Если я улечу, то не смогу быть рядом с тобой, – с отчаянием прошептала она.

Неужели все время после возвращения с фронта он был глух и слеп? Тома охватило такое чувство, будто он только что проснулся. Все стало ясно в одно мгновение. И от осознания простого факта, от этого запоздалого открытия голова у него пошла кругом. Ему стало жаль подругу.

– Изора! Святые небеса, неужели ты так меня любишь? Какой же я идиот! Я и не заметил, как ты выросла! Но если у тебя и вправду ко мне чувства, тебе было очень больно узнать, что я… ну, о нас с Йолантой!

Прижимаясь к нему все крепче, она задала вопрос, который его обескуражил:

– А если я скажу, что люблю тебя больше всего на свете, ты все равно на ней женишься?

– Да, это ничего не поменяет. Я ее люблю, и давно. И потом, теперь я обязан. Тебе я могу сказать – знаю, что ты нас не выдашь. Она ждет малыша, моего малыша.

Если слово «нас» огорчило Изору, то следующее признание жестоко ранило. То была не ревность, поскольку она еще ничего не знала о плотской любви и налагаемых ею узах, но беременность Йоланты становилась смертельным ударом по их с Тома отношениям. «Они будут вместе растить и любить ребенка! Это укрепит их супружество; они будут неразлучны!» – с ужасом рассуждала она.

– Выходит, нам всем повезло, что я люблю тебя не так, как ты подумал! – объявила она насмешливо. – Я отношусь к тебе по-другому. Для меня ты – друг, брат… Нет, даже лучше, чем брат, потому что Эрнест и Арман не всегда были добры ко мне.

Необъяснимая стыдливость мешала Изоре признаться, как сильно она любит Тома. Она как могла старалась скрыть свое чувство от близких, и в особенности – от него самого. На самом же деле она жила и дышала этой любовью, сама себе в том не признаваясь и не осознавая силу своих порывов.

– Ты уверена? – переспросил он, отстраняясь от нее, чтобы заглянуть в глаза.

– Конечно! Ничего не бойся. Может, вы даже возьмете меня в крестные?

– Если ты так хочешь! И, раз уж тебе не придется возвращаться в Ла-Рош-сюр-Йон, ты сможешь быть подружкой невесты!

– Нет, Тома, это – нет! К тому же у меня нет красивого платья.

– Попросишь графиню одолжить тебе что-нибудь подходящее! Она ведь иногда отдает тебе одежду… И нашему Жерому будет с кем потанцевать на свадьбе. Он очень тебя любит. Жаль, что ослеп. Такой хороший парень.