Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заметив еще одну маленькую лестницу справа, я взглянула на Доминика.
– А что там?
– Всего лишь маленькая комната, – ответил он. – На самом деле чердак. Там мы храним коробки с документами. Полагаю, когда-то там была спальня.
– Вы не возражаете, если я взгляну?
– Вовсе нет, – ответил он.
Лестница как будто прогибалась под каждым моим шагом. Когда я споткнулась на предпоследней ступеньке и едва не упала, Доминик успел подхватить меня. После пребывания в больнице я легко теряла равновесие и временами чувствовала себя как старушка.
– Спасибо, – немного нервно поблагодарила я своего спутника.
Я вошла в комнату и сразу обхватила себя руками, чтобы согреться.
– Простите, – извинился Доминик. – На этом этаже я не топлю. Сейчас нам приходится экономить деньги на всем. Да и старый владелец не стал тратиться на плинтусы, поэтому тепло мгновенно уходит.
Я подошла к единственному старому окну, которое выходило в проулок, внизу торчал большой пень. Потом повернулась к Доминику.
– Вы когда-нибудь чувствуете энергетику места?
Он кивнул.
– Честно говоря, – признался он, – в этой комнате у меня всегда появляются мурашки.
Я внимательно осмотрела стены со слоями отваливающейся краски и остатками обоев прошлых десятилетий.
– Здесь ее буквально чувствуешь кожей, – сказала я.
– Кого чувствуешь?
Я снова вытащила из папки вырезку и посмотрела на фотографию мальчика.
– Печаль, она ощутима. Здесь случилось что-то плохое.
Доминик кивнул.
– Как вы думаете, что именно?
– Думаю, этого маленького мальчика, – я махнула страницей с фотографией Дэниела Рэя, которую держала в руке, – украли отсюда в 1933 году.
– Его нашли?
– Нет. То есть я не знаю.
Доминик улыбнулся.
– И вы, Шерлок, намерены отыскать его?
– В любом случае я собираюсь выяснить, что с ним случилось. – Я посмотрела на свои часы. Половина пятого. – Торжественный вечер! – Я едва не застонала. – У меня всего час, чтобы купить платье и попасть на очень важное мероприятие.
– Я был знаком с немалым количеством женщин, – усмехнулся Доминик, – но мне до сих пор не встретилась та, которая смогла бы купить платье и одеться меньше чем за час.
Я в смятении запихнула папку обратно в сумку.
– Что ж, я бы вас поразила.
– Может быть, я могу вам помочь? – спросил он, как только мы спустились по лестнице.
– Помочь мне? Если только вы сошьете мне платье…
– Я вас подвезу, – предложил Доминик, протягивая мне мотоциклетный шлем. – Наденьте это. Сегодня я закроюсь пораньше. Я довезу вас до универмага «Нордстром» быстрее, чем такси.
– В такой снег?
– Доверьтесь мне, – сказал Доминик, надевая другой шлем. – Я водил байк и в куда худших условиях. И потом, улицы уже посыпали песком. Все будет отлично.
– Ладно, – после некоторого замешательства согласилась я и пошла следом за ним к задней двери.
* * *
Даже на небольшой скорости ледяной ветер насквозь пронизывал мое пальто, и я инстинктивно крепче прижалась к Доминику.
– Холодно? – спросил он, перекрикивая шум мотора, который ревел так громко, что дети, возившиеся на тротуарах со снеговиками, оборачивались.
– Все в порядке, – ответила я, хотя это не было правдой. А что, если Этан увидит меня? Что он скажет? Разве следовало мне, замужней женщине, ездить на заднем сиденье мотоцикла с парнем, которого я едва знаю? Но тогда по какому праву он снова встречался за ленчем с Кассандрой? Счет равный.
Доминик свернул на парковку перед «Нордстромом», и мы слезли с мотоцикла и привязали шлемы к сиденью.
– Не хотите взять с собой еще пару глаз?
Я улыбнулась.
– В самом деле? Вы действительно собираетесь идти вместе со мной покупать платье? Думаю, мой муж скорее согласился бы остаться без глаз, чем решился бы на такое.
– У меня четыре сестры, – объяснил Доминик, – для меня «Нордстром» – дом родной.
Я бросила взгляд на витрину, посмотрела на манекен в серебристом платье и почувствовала, как мое сердце затрепетало от страха. Ну почему мне так сложно это сделать? Это всего лишь шопинг и ничего больше. Ну почему при мысли о примерке платья я начинаю так нервничать? Я посмотрела в добрые глаза Доминика и вдруг обрадовалась тому, что он рядом. Более того, мне хотелось, чтобы он был рядом.
– Да, – ответила я и улыбнулась. – Я была бы рада вашей помощи. У меня полностью отсутствует чувство стиля. И моя свекровь разорвет меня на куски, если я не найду подходящий наряд. И давай перейдем на «ты».
– Идет! Я обо всем позабочусь, – пообещал Доминик и галантно распахнул передо мной дверь.
Мы вместе поднялись на эскалаторе на второй этаж в отдел готового платья и прочесали его весь в поисках подходящего наряда.
– Как насчет этого? – Доминик показал мне длинное черное платье с блестками.
– Слишком облегающее, – я неодобрительно покачала головой. – В нем я буду напоминать колбасу.
Доминик быстро сменил ориентиры и снял с соседней вешалки голубое платье.
– Вот это очень милое.
Я кивнула.
– Согласна.
– Голубой – твой цвет.
Я подняла руку, чтобы был виден браслет. Золотая цепочка с тремя сапфирами засверкала под лампами магазина. Этан подарил мне его на мое тридцатилетие. Я никогда не забуду, как он сиял от гордости, застегивая украшение на моем запястье.
– Отличное сочетание, – одобрил Доминик. – Иди примерь платье.
Я схватила вешалку и быстро прошла в примерочную. В зеркале я на мгновение увидела свое обнаженное тело, но потом его скрыло платье. Я быстро отвернулась. Господи, как же я могла забыть? Сегодня 3 мая. Годовщина того ужаса, что случился год назад.
На глаза навернулись слезы. Я вдруг почувствовала непреодолимое желание как можно быстрее одеться в свою одежду, выбежать из примерочной и бежать до тех пор, пока не окажусь в безопасности, в своей квартире. Я бы свернулась калачиком в кровати. Таблетка снотворного приглушила бы боль. У меня в аптечке еще осталось несколько штук в том флаконе, который мне выписал врач. Но тут на моей руке снова сверкнули сапфиры. Я подумала об Этане и о своем обещании быть на вечере. Я решительно застегнула «молнию» на платье и пригладила ткань там, где она немного морщила, – по бокам. Я смогу это сделать.
Я едва узнала женщину, которая смотрела на меня из зеркала, потому что весь прошедший год я носила только мешковатую одежду. Я почти забыла о том, что у меня есть фигура. Открыв дверь примерочной, я вышла в зал.