какие-то обрывки остались. — …ет документы, не знаю. Короче, что-то напечатанное на машинке. Но это не ко мне.

— Работал профи?

— Вася, ты за кого меня держишь? По-твоему, профи, значит, обязательно спутниковый селеноид, радио-мина или взрывчатка со склада спецвойск?!

— Меня на… — …. их не … ни разу!

— А меня тем паче! Скажу так. То, что такую закладку мог придумать даже школьник, ещё ни о чём не говорит. Закладка адекватна цели, если он заложил свёрток на неизвлечение. Сам, или тот, кто должен был прийти за ним, никогда бы не потянул его на себя. В этом и весь фокус. Для меня профи тот, кто не делает лишних телодвижений. Можешь в рапорте так и указать.

— Спасибо, надоумил! Когда заключение подготовишь?

— Ты у меня не один. Дня три, не мень… — …

— Ну — режешь! — это мне на… — .

— Добейся, чтобы дело взяли на контроль. Но даже тогда без бутылки не приходи».

Владислав

Глава 2

Старые львы

Салин снял очки. От дымчатых стёкол быстро уставали глаза, но за возможность прятать от других выражение глаз, смотреть куда и как хочется, можно было и заплатить лёгкой головной болью. Она обычно начиналась над переносицей, потом уходила к вискам, постепенно охватывая голову жёстким обручем.

Хорошо ухоженными пальцами он стал массировать переносицу. Всё, что сейчас ему говорил Решетников, было правильно, умно и логично. На его месте он говорил бы так же. Был лишь один изъян. Каждый был на своём месте, и никто этого изменить не мог.

— Ситуация до конца не ясна. — Решетников крутил в коротких пальцах карандаш, время от времени постукивая им по столу. Эта дурацкая привычка всегда раздражала Салина, но за годы совместной работы он кое-как притерпелся. — Информации с гулькин нос. Кто принимает решения в такой обстановке? Двойной риск, как ни крути.

— Что ты предлагаешь, сидеть и ждать? — Салин помассировал висок. — Ты говори, не обращай внимания, сейчас пройдёт.

— Надо бы выждать момент, когда он раскроется. А пока он нас просто выманивает, хочет, чтобы мы первыми сделали ход.

Салин сложил ладони перед лицом, будто молился. Прикрыл морщинистые веки. Устало произнёс:

— Ты не учитываешь, что теперь всё надо рассматривать сквозь призму смерти Карнаухова. Дальнейшие шаги Старостина легко просчитываются. Если он, нажав на Первого, устраивает Карнаухову похороны по высшему разряду и созывает на них всех своих региональных бонз, то только глупый не воспользуется шансом, глядя всем в глаза, сам знаешь, как это важно, протолкнуть важное для себя решение. Это и будет сигналом для нас.

— А если старика тихо, по-семейному, в землю бросят, то, выходит, крутил нам яйца?

— Можно считать и так. — Салин невольно поморщился от выражения Решетникова. — Или Карнаухов был ложным каналом, или Старостин действительно работал через него, но заложил другие сроки, а мы просчитались. Что гадать, время покажет. Но смерть Карнаухова его хорошенько подставила, ты не находишь? У меня такое ощущение, что он запаниковал.

Решетников шумно выдохнул.

— Хрен его знает! Вроде, не тот мужик, чтобы паниковать. Но дёрнулся, это точно.

— Вот это меня и радует, дорогой! Он дёрнулся, ты правильно сказал. И сразу же сделал ошибку, отдав нам право первого хода. Только так я оцениваю его приглашение на приватную встречу. Кстати, навёл справки, что за адрес?

— Само собой. В квартире проживает некая молодая особа. Как-то связана то ли с оперой, то ли с балетом, Владислав уточняет. — В глазах Решетникова мелькнул лукавый огонёк. — Официально по линии безопасности «Движения» числиться содержательницей конспиративной квартиры. По неофициальным данным, хозяйка содержится Старостиным.

— Очень добрый знак. — Салин положил вялую ладонь на лоб, козырьком прикрыв глаза от яркого света. — Личная встреча в интимном гнёздышке. Он явно даёт понять, что разговор будет неофициальный. Как раньше выражались — «без галстуков».

— Ага, и без трусов! — вставил Решетников

Салин поморщился и из-под ладони взглянул на Решетникова.

— Павел Степанович! Обзвонил бы лучше наших. Мне интересно, что и кто скажет.

— Уже обзвонил! — Решетников добродушно хохотнул, от чего тугой живот угрожающе натянул ремень. — Что там кота за одно место тянуть, счёт на секунды пошёл!

— И? — Салин весь напрягся. — «Паразит, вечно мужиком-дурачком прикидывается. Век терплю, а всё не привыкну!»

Второй слабостью Решетникова, кроме нудного постукивания карандашом, была страсть к театральным эффектам. Свои репризы он разыгрывал с самозабвением провинциального актёра. Салин с трудом приучил себя терпеть и эту слабость друга и многолетнего напарника.

Но сейчас он еле сдерживался, наблюдая, как тот с глубокомысленным видом прошёлся к окну, забавно выворачивая ступни, и замер, запустив большие пальцы под ремень. Пауза, на его взгляд получилась достаточная, он пристально посмотрел на Салина, стараясь придать лицу должное выражение.

— Во-первых, все желали бы лицезреть того умника, кто так подставил Старостина, ухлопав старую жабу Карнаухова. Предлагают молодца шлёпнуть, а потом объявить народным героем. Или наоборот. Объявить героем и ликвидировать. Нам сейчас великомученики очень нужны.

— А если без шуток?

— А без шуток… Все за объявление полной готовности. Общее мнение, что он спёкся. Считают, лучшего момента для перехвата инициативы не будет. Без Карнаухова китайская линия Старостина прикажет долго жить. Даже если Старостин дублировал канал, то проблем не избежать. Лично Карнаухова заменить некем, он же чуть ли не с самим Мао водку пил. Китайцы ему доверяли, новое лицо в деле их очень насторожит. Пока пообвыкнуться и перепроверят, пройдёт месяц-другой. Короче, надо ловить момент.

«Вот оно как! Независимо от результатов встречи. Получается, решили, что Старостин проиграл. А он ещё силён. Может дёрнуться так, что всё кровью умоемся. Он не отдаёт нам ход, а делает рокировку — теряет темп с приобретением качества. А меня толкают на контакт с ним. Зачем? Сейчас узнаем».

— Когда?

Решетников хохотнул, дрогнув животиком.

— А когда на Руси к чему-то были готовы?! Карнаухов так неожиданно помер, что все планы к чёрту летят. — Он стал серьёзным и собранным. — По итогам встречи и дадим отмашку.