– Хорошо. Ведите нас к этому холму, – велел командир шампанцев.

Красное закатное солнце уже большей своей частью скрылось за горизонтом, когда усталые рыцари наконец добрались до холма, указанного разведчиком. Холм был не слишком высоким, но наверху действительно оказались выжженные развалины старого замка, наполовину деревянного. Остатки сгоревшего палисада на крепостной насыпи и закопченные обломки четырех каменных башен еще укрывали от ветра, а главное, позволяли развести огонь без опасения, что издалека огонь этот заметят. С вершины холма освещенная закатными лучами местность хорошо просматривалась. На севере неровными, изломанными линиями не слишком высоких хребтов торчали Севенские горы, на восток и на запад вдоль их предгорий однообразно и уныло тянулась дорога с выжженными остатками поселений и виселицами вдоль нее, а с юга, за поросшим камышом широким пространством болот, вставала черная стена леса.

Рыцари накормили лошадей отборным овсом из мешков, пожалованных им на дорогу епископом Вьена, разбили лагерь, расставили палатки, выставили дозорных и развели костер. Здесь, на юге, было уже заметно теплее, но и темнело быстрее, чем в родной Шампани. Утомленные люди набросились на скромную походную пишу. Многие, как всегда, заснули после ужина сразу. Другие же не спешили ложиться, продолжая сидеть возле костра и разговаривать.

Неторопливо текла обычная беседа бывалых воинов. По кругу шла большая деревянная чаша с вином. Кто-то вспоминал прежние сражения, кто-то рассказывал о достоинствах и недостатках своих любовниц, кто-то вовсе нес чепуху и небылицы про несуществующих чудовищ, якобы виденных кем-то в дальних походах. И, конечно, все обсуждали дневной бой с дружинниками графа Жеводана.

– Ты правильно сделал, командир, что первым атаковал графа. Когда его конь пал, люди графа замешкались и потому не смогли уже сдержать наш удар, – сказал Эндрю де Бов де Пейну.

– Жаль только, что копье убило коня вместо хозяина! – добавил Фридерик де Бриен.

– А не могли бы вы, мессир Гуго, немного рассказать про Испанию, ведь капитан Андре де Монбар сказал нам, что вы служили там и бились с маврами! – неожиданно попросил Франсуа де Шонэ.

В который раз Гуго вспомнил Испанию. Он благодарил судьбу за то, что в юности она даровала ему столь удивительную и редкую для жителя Северной Франции возможность, благодаря которой он не только увидел Испанию, но и повоевал там. И сейчас эпизоды из пережитого снова всплывали в памяти де Пейна. Семнадцатилетний юнец, только что получивший из рук престарелого графа Тибо Шампанского рыцарские знаки, он, милостью все того же графа, оказался одним из рыцарей, сопровождающих караван шампанских купцов на юг, в земли неведомой тогда ему страны, лежащей за далекими горами. Товары из Шампани: вино, сыры и шерсть высоко ценились там. А еще воюющим христианским королевствам всегда не хватало добротного оружия с севера.

Долго, очень долго, уже на протяжении трех веков на испанских землях почти непрерывно шла война. С тех самых пор, когда мавританский правитель Юсуф захватил большую часть Иберийского полуострова и основал Кордовский Халифат, христианские королевства Леон, Кастилия, Арагон и Наварра не переставали сражаться. То была тяжелая, изматывающая война не на жизнь, а на смерть, ибо само существование христианства к югу от Пиренеев находилось под угрозой. Но в самые трудные моменты на помощь испанцам всегда приходили франки. Карл Мартелл[23]остановил вторжение мавров, а столетием позже Карл Великий провел свои войска за Пиренеи и основал там, на отвоеванных землях Каталонии, Барселонскую Марку, ставшую вскоре графством Барселонским. Об этом походе Карла Великого трубадурами была сложена «Песнь о Роланде», и Гуго де Пейн, как и многие другие рыцари одиннадцатого века, знал ее наизусть.

– Хорошо, я расскажу тебе об Испании, Франсуа. Когда в первый раз я перешел Пиренеи, я был очень молод. Даже, пожалуй, моложе, чем ты сейчас, – после паузы начал де Пейн.

– Но как же вам удалось попасть в Испанию? – спросил юноша.

– Меня взяли в охрану торгового каравана младшим офицером. А еще моим сюзереном мне вменялось в обязанности сверять торговые книги купцов, чтобы не могли они по возвращении в Шампань уклониться от уплаты законных пошлин в казну графа, – поведал де Пейн.

– Так вы умеете читать и писать? А я думал, что подобное умение свойственно только монахам, но никак не рыцарям, – сказал Франсуа.

– Ты ошибаешься, юноша. Многие достойные рыцари хорошо обучены грамоте. Взять хотя бы известного тебе капитана Андре де Монбара или даже самого графа Шампанского, – произнес Гуго.

– А я вот не умею ни читать, ни писать, – грустно сказал Франсуа.

– Ничего, ты молод и, если захочешь, еще успеешь научиться, – подбодрил юного рыцаря де Пейн.

– Ерунда вся эта грамота, пусть лучше парень как следует научится махать мечом. Это умение скорее пригодится ему в жизни. Мы все здесь, наверное, кроме тебя, командир, монаха и проводника, неграмотные, ну и что с того? Разве мы от этого хуже деремся? – вставил де Бов. Командир отряда пристально посмотрел на грузного рыцаря и проговорил:

– А я разве сказал что-то плохое по этому поводу? Вовсе нет. Драться вы, как я сегодня убедился, действительно умеете неплохо. Но владение грамотой – это совсем другое искусство, и на обучение ему тоже, как и на обучение владением мечом, уходят многие годы. Мне просто повезло. Когда я был еще совсем маленьким мальчонкой, один старый странствующий монах, случайно нашедший приют в замке моего отца, обучил меня, и это мне потом сильно помогло. Прежний граф Шампанский, отец нашего нынешнего графа, взял меня к себе и определил помощником к своему шамбеллану. Благодаря покровительству этого графа в семнадцать лет я получил рыцарские шпоры и был отправлен вместе с караваном в Испанию.

– До чего же некоторым везет! А я вот до двадцати пяти лет проходил в оруженосцах, а многие так вообще в оруженосцах до самой старости ходят, – сказал Эндрю де Бов и косо посмотрел на Джеральда.

– И вы видели короля Альфонса? А знаменитого Сида[24]? Какие они? – задал очередной вопрос Франсуа.

– Нет, юноша, – сказал Гуго, – ни короля Альфонса, ни Сида Кампеадора я никогда не видел, но рыцарей, видевших их и даже воевавших бок о бок и с тем, и с другим, я знавал. Мне же посчастливилось лицезреть короля Арагона Санчо Рамиреса.