– Какой смысл, если никого не трахать?

– Кто ж знает? – Я подсчитала пункты списка. – Итого… восемь? Неплохо! В конце концов, принято считать, что существует всего пять основных сюжетов для рассказов. Означает ли это, что порно – это более богатая культурная традиция?

– Если так, то я – знаток изящных искусств.

Зазвонил телефон. Я так устала. Даже забыла, что обещала себе «завязать», и ответила менеджеру «да» раньше, чем вспомнила, что мне полагалось сказать «нет».

– Чудесно, дорогая! Он живет в Ист-Моулси.

Фу! Добираться – и то неудобно.

Я стояла на коленях над клиентом, обрабатывая его член и яйца. Количество вырабатываемой им предспермы поражало воображение. Настоящий фонтан! Мои большие и указательные пальцы уже стали липкими, и крупная капля скатилась по стволу.

Он протянул руку, чтобы погладить меня по лицу. Нежная ладонь, мелово-белая кожа, темные волосы – с этого ракурса он ужасно напоминал кого-то другого. Я чувствовала себя так, будто у меня в голове провода перемкнуло, будто я вижу призраков там, где их нет.

– Твоя шейка… – пробормотал он, и я не поняла, кто это сказал. Его голос при такой громкости шелестел, как бумага, очень похожий на голос моего бойфренда, который был до Этого Парня, – того, Единственного.

Когда я была маленькой, верила: любой, кто думает обо мне, как следует сосредоточившись, сможет несколько мгновений видеть моими глазами, где бы я ни была, и слышать и чувствовать, что со мной происходит. Когда вышел фильм «Быть Джоном Малковичем», меня поразило то, как сильно он напоминал эту полузабытую фантазию.

Я задумалась о том, кто мог сейчас думать обо мне. Интересно, увидел бы он это? Мои ладони на плечах другого, темную полоску волос внизу живота, которая казалась такой знакомой…

Я положила голову ему на грудь. Он согнул одну ногу, другую выпрямил – и это случилось снова. Призрак прошлого. Должно быть, он прокрался сюда, пока осеннее солнце заглядывало в окно. Сотни пылинок вихрились в легком ветерке, подхватывая хрустящие осколки воспоминания и слепляя их вместе. Я закрыла глаза. По крайней мере, пах он по-другому. Это расставило все по своим местам.

– Я хотел бы снова тебя увидеть, – проговорил он, пока я одевалась. – Позвони мне. Не для заказа. Пусть это будет настоящее свидание.

– Это было бы здорово, – отозвалась я и, пожалуй, вложила в ответ больше искренности, чем следовало. Он сунул мне в руку вместе с чаевыми свою визитку. Я прочла имя и сложила все в сумку. – Как-нибудь позвоню тебе, Малколм.

Я – человек несуеверный, но мой гороскоп на сегодня полностью оправдался!

Кто-то из твоего прошлого пытается связаться с тобой, было в нем написано. Наилучший способ поведения в ближайшие недели – широко мыслить.

Эй, дайте мне передышку! Нельзя же так вот, сразу после судоку!

Я полезла в Сеть и проверила почту – письмо от Л., девчонки, с которой я училась в школе. Приятно для разнообразия получить неожиданную весточку не от кого-то бывшего, а от человека, о котором я действительно не прочь была разузнать.

В школе мы с Л. были неразлейвода, две горошинки из одного стручка, близняшки, разлученные при рождении. У нас оказалось много общего: одинаково грязное воображение и уроки французского – обнаружив это, мы отвергли освященную веками традицию школьниц обмениваться записочками ради гораздо более продвинутой формы общения: завели общий блокнот с идеями. Разумеется, большинство из них были и остаются негодными к публикации. Варьируются от безумных набросков мультяшной девочки из наших французских учебников, ласкающей анус своего кота пальцами ног, до опасных (полный и детальный список того, что бы мы сделали и с кем при наличии неограниченного времени, средств и гарантии отсутствия судебного преследования) и откровенно очернительских (портрет мастурбирующего учителя истории).

Так продолжалось несколько месяцев, пока по причинам, которые я сейчас могу лишь смутно угадывать, я не принесла этот блокнот домой, где его прочли мои родители. И пришли в ужас. И провели целых пару секунд в размышлениях о своем либеральном отношении к воспитанию детей, прежде чем позвонить родителям Л. После этого нам запретили общаться. Правду сказать, мы не стали друг из-за друга хуже, чем если бы вообще никогда не встречались. Разница лишь в том, что мы вели протокол своих мыслей.

Два года спустя мы снова стали осторожно, с оглядкой, дружить, оказавшись в одном классе по экономике. У остальных учащихся было примерно столько же способностей к научной деятельности, сколько у грядки с овощами. Очевидно, они все собирались когда-нибудь стать капитанами промышленности. Л. выбрала этот курс как необходимый для своей будущей профессии – юриста, я же потому, что это была единственная возможность вздремнуть в течение дня.

Мы рассказывали друг другу анекдоты на последней парте, смаковали самые грязные шуточки Билли Коннолли[43]. Но никогда, никогда больше ничего не записывали. И никогда ничего не говорили родителям.

Два года спустя мы оказались в одном классе по экономике. Л. выбрала этот курс как необходимый для своей будущей профессии – юриста, я же потому, что это была единственная возможность вздремнуть в течение дня.

Решено: ни за что больше не возьму трубку, не посмотрев, кто звонит. Ни за что!

Я подумала, что это, возможно, мой сосед, который хочет договориться о встрече. Не тут-то было! Это оказался тот самый звонок, который неминуемо должен был раздаться вновь, – и мне следовало об этом знать. Неписаное правило расставаний состоит в том, что опрометчивые, пьяные, отчаянные звонки одной из заинтересованных сторон другой стороне – часть обязательной программы. И неважно, как все кончилось, кто с кем порвал – запомнятся только эти ужасные пьяные звонки. Какие бы высокие моральные основания ни были у человека, они тут же идут в тартарары. Что ж, по крайней мере, этот человек – не я.

Но и не Д.К Опять Этот Парень. Долбаный гороскоп!

Дорогая Бель!

Я одновременно встречаюсь с двумя лучшими друзьями: один из них знает, другой – нет. Секса у меня теперь – море, но возникла проблема с потертостями. Есть у тебя на примете какие-нибудь профессиональные идеи, которые меня выручат?

Дорогая Двустволка!

Прости, но совет «увлажнять хорошо и часто», кажется, прошел мимо тебя? Увлажняй! Хорошо и часто. Если парадный вход утомлен, на некоторое время воспользуйся черным. Но ради всего святого, скажи мне, девочка, – ты что, сума сошла?!