— Да, мне надо бы порыться в каталоге, но я не хочу отрывать тебя от важного исследования. Кстати, а что случилось?

Осмирик сообщил Кармину об исчезновении Джина и о своих планах разработать заклинание для его обнаружения.

— Хорошая идея, — одобрил Кармин. — И насчет компьютера вы здорово придумали. Дело в том, что в моей работе, которая в перспективе может оказаться очень важной, мне бы тоже техника не помешала.

— Тогда, ваше величество, компьютер, безусловно, в вашем полном распоряжении.

— Не лучше ли спросить у владельца? Но я все равно еще не готов к этому. Нахожусь на стадии теоретических разработок и уже столкнулся с трудностями. Ищите Джина, я сам покопаюсь в каталоге.

— Могу я спросить, над какой задачей трудится ваше величество?

— Похоже, что нарушается равновесие между мирами. Где-то, кто-то — или что-то — перекачивает большое количество энергии из межпространственного уровня. Возможно, это природное явление. Но я подозреваю чью-то грязную игру. На данной стадии эти нарушения едва заметны, но если так и дальше будет продолжаться, нас здесь ждет волна нестабильности.

Осмирик озабоченно кивнул:

— Понятно.

— Необходимо обнаружить, откуда исходят эти нарушения, и восстановить порядок.

— Готов оказать любую посильную помощь.

— Хорошо. Меня очень беспокоит исчезновение Джина. Оно лишний раз доказывает, что тут не обошлось без чьего-то участия.

Осмирик непроизвольно содрогнулся.

— Остается лишь надеяться, сир, что это не Духи Ада.

— К сожалению, — устало улыбнувшись, произнес Кармин, — это именно то, чего я опасаюсь.

Там, где он проснулся, было темно и прохладно. Оглядевшись, он обнаружил, что находится в комнате с каменными стенами. Пещера? Да, пещера. Ну и каким же ветром его сюда занесло? Что...

Как? У него связаны руки! Он перекатился на спину. А затем постарался сесть. Голову сдавила резкая боль, и пришлось подождать, когда немного полегчает. Затем он продолжил рассматривать окружающую обстановку.

Он сидел на низкой постели, покрытой звериными шкурами. Шкуры висели и на стенах, вместе с отливающим медью оружием: ножом, топором, мечом. Свет от медной лампы у изголовья кровати дополнялся мерцанием углей в очаге. Мебели не было, за исключением нескольких низких табуреток и больших подушек.

В памяти всплыло происшедшее. Он вспомнил, как опрокинулась машина, а затем его оттащили от места аварии. Следующим полустертым воспоминанием было ощущение от тряски на крупе скачущей лошади или какого-то другого животного. Он смутно припомнил, как под ним проносилась земля, должно быть, его перекинули вниз лицом через седло. В ушах зазвучали голоса, разговаривающие на непонятном языке.

Значит, умой не вымерли полностью. Это оружие изготовлено и эти шкуры добыты руками их потомков.

Боль снова усилилась, и он прилег, решив, что у него, возможно, сотрясение мозга. Лучше на время расслабиться.

Почему же Зоунд никогда упоминал о том, что некоторые умой могли выжить? Просто не знал? Или не придавал этому значения?

Как бы то ни было, ему повезло, что некто, оказавшийся рядом, пришел на помощь и приютил его. Иначе он бы погиб там, в пустыне.

Он подергал стягивающие его запястья ремни. Крепкие; вероятно, кожаные. Что ж, с помощью любого из висящих на стене предметов он освободится от уз — если только соберется с силами, чтобы подняться и воспользоваться ими.

Когда Джин с трудом встал, у него ужасно закружилась голова. Сделав несколько неверных шагов, он обмяк и упал обратно на постель.

Наверное, он все-таки ранен. Если так, то, судя по уровню здешней техники, вряд ли выживет. Ведь эти ребята еще не открыли железо. А может, даже и бронзу. Вернее, они отказались от железа и бронзы вместе со всей фантастической наукой и техникой. И все это ради окружающей среды, экологии и прочей подобной ерунды.

Но почему Зоунд о них не знал?

Выход один — спросить Зоунда. Вот и подходящий случай испытать переговорное устройство, которое город соорудил для него, — электроцепь, вмонтированную в ткань спортивного костюма.

— Зоунд? Ты меня слышишь?

Сквозь помехи пробился голос:

— Конечно.

— Ты иногда пропадаешь.

После паузы город ответил:

— Я поменял частоту. Так лучше?

— Лучше.

— Где ты — можно узнать?

— В пещере. Точно не знаю где, но машина где-то недалеко, поскольку меня привезли сюда на лошади или на чем-то подобном. Как получилось, что ты не сообщил мне о людях?

— О людях? — спокойно переспросил Зоунд.

— Да. Умой же существуют!

— Умой вымерли.

— Ты принимаешь картинку? И что это, по-твоему, свиная печенка?

— Ты употребил иносказание?

— Ведь эти штуки — дело рук разумных существ?

— Эти «штуки», если тебе угодно так их называть, — дело рук искусственных жизнеформ.

— Искусственных жизнеформ?

— Именно, — подтвердил Зоунд. — Их называют «ялимы», они были созданы умоями из генетического материала, обнаруженного в наиболее развитой фауне этого мира. Они ничего собой не представляли — слуги, существа второго сорта. После того как умой вымерли, ялимы одичали.

— Понятно. Искусственные жизнеформы. Вроде... андроидов.

— Этот термин мне не вполне понятен, но пускай будут андроиды.

— Отлично. Умой выглядели как прокаженные лягушки. На каких же чудовищ похожи эти недоумки?

— Обернись и посмотри.

— Наверное, что-нибудь ползучее и желеобразное, да?

Джин оглянулся и чуть было не упал.

Перед ним была женщина, вполне человекоподобная, хотя и принадлежавшая к довольно экзотической расе. Ее наряд состоял из двух полированных бронзовых полушарий, прикрывавших груди, черных кожаных трусов в обтяжку, белой меховой накидки и черных кожаных сапог. Она приблизилась почти вплотную к Джину, позвякивая ожерельями из необработанных камней и медными браслетами на запястьях, и пронзила его холодным взглядом.

Лицо ее поражало красотой: черные миндалевидные глаза, прямой классический нос, чувственные губы, но удивительнее всего была кожа, цвета кофе с густыми сливками, насыщенного золотистого оттенка, в котором играла жизнь. Подобный тип лица нельзя было отнести ни к восточному, ни к европейскому — вообще к земному.

Джин с трудом закрыл рот и попытался встать. Не получилось.