— Тут уж не нам с вами знать.

Царевский машинально взял булочку и откусил от нее — свежей, вкусной, пахнущей корицей и еще какими-то пряностями. Кофе тоже оказался превосходным. Но, увы, в его деле все это великолепие ничем помочь не могло.

— Вам кто-то угрожает? Эти силы? Что вообще происходит? — напустился он на безмятежно наблюдавшую за ним старушку.

— А вот вы, когда собирались бороться со злом, к чему стремились? Победить? Исправить мир? Защитить людей от зла? Как вы решаете, кто виновен, а кто нет? — нисколько не смутилась Соколовская.

Снайпер осекся и задумался.

— Ну… я вообще-то… это просто моя работа. Я ничего не решаю. Расследуешь очередное дело, и все. А маньяк, который еще и потусторонними силами может повелевать, он же в сто раз хуже. Опаснее потому что.

— А если это не маньяк? Слепая сила, разбуженная по неосторожности? А тот, кто стоит за всеми этими событиями, настолько сильнее и вас, и меня, что бороться с ним бесполезно…

— Дьявол, что ли, — фыркнул Никита, который до сих пор не мог поверить в существование Мирового Зла и упорно считал, что маги и прочие твари существуют в силу каких-то причин материального свойства. Ну вот знают они какой-то секрет, позволяющий изменять реальность и портить людям жизнь…

— Никитушка, вы не правы. — Екатерина Андреевна оперлась локтем о стол и подперла щеку рукой.

Снайпер вздрогнул. Насколько он помнил, представиться ему так и не пришлось.

— Не прав в том, что пытаюсь как-то помочь людям?

— В том, что не верите в существование зла. Сейчас я расскажу вам одну историю. Возьмите еще булочку, они вкусные.

— Благодарю.

— Мир магии, который вы считаете чем-то вроде завода или фабрики по производству магических существ, часто является мне во снах. Этот мир — изначально его не существовало… — Соколовская вздохнула и поставила чашку на блюдце. Рука ее слегка дрожала, и хрупкий фарфор жалко звякнул.

— Кто же его создал?

— Люди и существа, которых не удовлетворяло устройство нашего лучшего из миров, — скептически проговорила старушка. — Есть… силы, которые позволяют перекраивать реальность, искажать ее, как искажает кривое зеркало. Менять причинно-следственные связи. Большая часть магов из тех, что работают с инфернальными силами, так и поступают.

Никита помотал головой, осознав, что ничего не понимает, но на всякий случай продолжал внимательно слушать. Вдруг что полезное узнает. Скажем, кто на самом деле все-таки убил всех этих людей в усадьбе и куда делся фээсбэшник.

— В разломах и трещинах нашего мира, который от подобного вмешательства все больше трещит по швам, заводятся… всяческие гости. Им была бы выгодна гибель мира, потому что, когда очередная реальность разлетается на куски, этому предшествует настолько мощный выброс энергии, что способен подпитать самую сильную демоническую сущность. Придаст ей сил для борьбы против Господа.

«Странная концепция», — подумал Никита, которому совсем не пришлась по душе идея того, что к его миру — единственному и неповторимому, кстати, — следует относиться всего лишь как к кормушке для каких-то неведомых чертей с рогами.

— Вы можете воспринимать это как хотите, — продолжила рассказчица. — Есть… место, куда можно попасть при наличии определенных способностей. Я вижу его во снах, как огромную старинную усадьбу, окруженную парком. После этих снов я помню только прямые дорожки под свинцово-серым небом, ряды кустов с розами, засохшими прямо на ветвях, и облака, несущиеся по небу в разные стороны. Ветер там дует во всех направлениях сразу, Никита. Так вот, хозяин усадьбы… тот, кто отчасти послужил причиной событиям в детском доме, я его даже ни разу не видела. Боюсь.

— И что? — автоматически переспросил снайпер, придя к выводу, что старушка все-таки немного ненормальная и ничего путного ему не скажет. Если только не притворяется и не компостирует ему мозги специально. — Делать-то что? Вы же вроде это… добрая волшебница.

— Добрых волшебников не бывает, милый мой. — Екатерина Андреевна поднялась со стула, зябко закуталась в шерстяную шаль и стала похожа на грустную птицу. — Запомните это раз и навсегда. А что делать?.. Увозите оттуда детей. Их нужно разлучить и увезти по одному. То, что не должно было быть потревожено, уже пробудилось.

— Да что это? Что?! — Никита повысил голос. Сплошные загадки и никакой информации. А ведь эта странная старушка наверняка знает все. — Неужели это дети все устроили?

— Добрых волшебников не бывает, — снова повторила Соколовская. — А ваша затея с организованной борьбой со злом заранее обречена. Не знаю, может быть, стоит обратиться к священнику… Не уверена.

— До свидания, — довольно зло бросил Никита и поднялся. — Я так думаю, тут могли бы помочь вы, но вы не желаете. Боитесь чего-то.

— Вы бы тоже боялись, мой милый, если бы хоть немного представляли мощь силы, с которой решили соперничать, — тихо ответила Соколовская. — Да и нет у меня точной информации, я только ощущаю, что в усадьбе творится неладное и дети не виноваты. Они такие же жертвы. Хотите, погадаю вам на кофейной гуще? Раз уж кофе пили?

— Спасибо, кофейная гуща в моем деле не поможет. Оставьте ее для клиентов. — Никита развернулся и направился к выходу. Бесполезный визит.

— Царевский, нажмите на все рычаги! — крикнула ему вслед старушка неожиданно молодым голосом. — Увезите оттуда дете-е-ей!

Никита раздосадованно захлопнул дверь и сбежал по ступенькам.

Еще одна ниточка ни к чему не привела.

Виктор сидел на деревянных мостках купальни и уныло разглядывал рисунки на досках, сделанные углем и мелом. Смысла в них на первый взгляд не было, но при этом они вселяли необъяснимый страх. Не говоря уж о безумных орнаментах, от одного вида которых ум за разум заходил. В полурыбах-полулюдях было нечто такое, отчего волосы на голове вставали дыбом. И еще такое нелепое название — «нельзя»… Неужели весь этот кошмар нарисован Андреем? Виктор отказывался верить, несмотря на то что один из рисунков был сделан у него на глазах.

Директор заверял, что все воспитанники психически здоровы. Но насколько же он кривил душой? Учитывая, что своих не бросают.

Вчера вечером Виктор затребовал личные дела всех воспитанников и продирался сквозь них перед самым сном, надеясь отыскать хоть какую-то ниточку, хоть самую ничтожную зацепку. К сожалению, личные дела ему совсем не помогли. В них отражалась только успеваемость детей, и если отделять двоечников и лентяев, то в эту группу неизменно попадали ближайшие сподвижники покойного Федора, они же неформальные лидеры коллектива. Прогулы, запрещенное курение, отлучки в ночное время… Но ни одного намека на то, каким образом чудовищные рисунки могут быть связаны с недавними трагическими событиями. В том, что эта связь существует, «мангуст» почти не сомневался. Все-таки анкетные данные — далеко не все, в конце концов, бывает ложь, бывает наглая ложь, а бывает статистика…