из Плимута в мае 1572 г. В путешествии участвовали два брата Дрейка, Джон и Джозеф (оба погибли в пути), и еще 70 моряков на двух кораблях. Достигнув Панамского перешейка, они начали нападать на испанцев и совершать набеги на близлежащие шахты. Они устроили засаду на караван мулов, перевозивший через перешеек серебро, обратили в бегство охрану и в августе 1573 г. вернулись в Англию, привезя с собой немало похищенных у испанцев сокровищ, обогативших не только их самих, но и королеву Елизавету. Это успешное плавание навело Дрейка на мысли о еще более смелых набегах.

Затем Оксенхэм снова решил попытать счастья. Выйдя из Плимута 9 апреля 1576 г. на вооруженном фрегате (маневренном военном корабле) в сопровождении двух пинасов, он направился в Панаму, где застал врасплох обосновавшихся там испанцев, которые никак не ожидали незваных гостей, и меньше всего из Англии. Дерзкий пират и его команда захватили два барка (небольшие парусные суда как минимум с тремя мачтами), нагруженные испанскими серебряными и золотыми монетами, и другую ценную добычу. Оксенхэм планировал захватить весь Панамский перешеек, пересеченный почти 500 милями извилистых водных путей. Контроль над этой полосой земли позволил бы ему держать за горло всю мировую торговлю.

Затем Оксенхэм и его люди ушли с захваченной добычей, но испанцы во главе с Габриэлем де Лоарте выследили их по мусорному следу, который англичане оставляли за собой на берегах реки Туиры. По пиратскому обычаю Оксенхэм закопал в землю украденные сокровища, а затем дал шпионившим за ним испанцам решительный бой, в результате которого едва успел спастись бегством. Несколько месяцев спустя, в середине 1578 г., испанские войска загнали Оксенхэма в ловушку. Ему больше не суждено было увидеть Плимут. 30 сентября 1580 г. испанцы казнили его в Лиме в Перу.

До Англии дошли слухи, будто вместе с Оксенхэмом казнили и Дрейка. Получив эти ошибочные сведения, Елизавета выпустила официальный документ, в котором заявила, что чрезвычайно «рада» такому развитию событий (если бы Дрейк узнал о ее реакции, это вызвало бы у него большое замешательство). Позднее она высказалась более мягко, заметив, что эта новость «не вызвала у нее возмущения», хотя это вряд ли звучало более обнадеживающе. Так или иначе, заявления Елизаветы были не более чем позерством. Она негласно поддерживала путешествие Дрейка и хотела, чтобы он преуспел, но в то же время ей следовало сохранять видимость строгого нейтралитета, чтобы не разрушить мир с гораздо более могущественной Испанией.

Monarquia Hispanica, самая крупная, богатая и жестокая империя в мире, была построена на рабовладении и экспроприации богатств, в особенности золота и серебра. В период 55-летнего правления[2] Филиппа II обширная держава быстро набирала силу, а вывоз ресурсов из Нового Света приобрел систематический и организованный характер. В 1560-х гг., после того как французские каперы разграбили Гавану, испанское правительство, следуя указаниям Педро Менендеса де Авилеса, начало предпринимать меры для планомерной защиты от пиратов Карибского бассейна, Кубы и Канарских островов, одновременно наладив доставку серебра в Испанию морем на кораблях так называемого серебряного флота.

На самом деле существовало два серебряных флота, каждый из которых курсировал по собственному морскому маршруту. Оба находились в ведении Каса-де-Контратасьон (буквально «Торговый дом»), основанного в Севилье в 1503 г. Первый из них назывался Флот Индий и плавал между Севильей и Испанской Вест-Индией на Карибах. Корабли прибывали в Веракрус, Картахену и другие отдаленные порты, потом делали остановку в Гаване, после чего возвращались в Испанию. Второй флот – Манильские галеоны – шел с Филиппин через Тихий океан в Акапулько, где ценные товары с другого конца света доставляли на караванах мулов в Веракрус и грузили на корабли, направлявшиеся в Испанию. Со всех драгоценных металлов, ввозившихся в страну, в первую очередь с серебра, Каса-де-Контратасьон взимал 20-процентный налог (он назывался quinto real, или королевская пятая часть).

Делопроизводство осуществлялось крайне аккуратно, хотя одновременно процветала коррупция. Корона готовила легионы чиновников для работы в огромном новом бюрократическом аппарате. Год от года империя расширялась, и Каса-де-Контратасьон и другим правительственным учреждениям требовалось все больше letrados – образованных людей, окончивших университеты в Вальядолиде, Саламанке или Алькале. В 1513 г. Васко Нуньес де Бальбоа пересек Панамский перешеек и стал первым европейцем (или, по крайней мере, первым предводителем европейской экспедиции), достигшим западного побережья Нового Света и увидевшим Тихий океан, который он объявил владением Испании. Империя приобретала все больше земель, где требовалось организовать управление и сбор налогов. На каждом выходящем в море корабле был свой чиновник, наблюдавший за сохранностью товаров и ходом торговых сделок.

Но Каса-де-Контратасьон занимался не только сбором налогов. В нем работала школа подготовки мореплавателей. Ничего подобного не было ни в одной другой европейской стране, кроме Португалии. Каса-де-Контратасьон положил начало существованию обширной и постоянно дополняемой картографической базы данных – изначально она называлась Padron Real, или Королевский реестр. Начатый в 1508 г., он представлял собой сборник маршрутов серебряного флота, и на каждом корабле флота имелась его копия. Во времена Дрейка этот документ уже назывался Padron General. Ряд выдающихся мореплавателей – Америго Веспуччи, Хуан Лопес де Веласко, а также венецианец Себастьян Кабот – ориентировались в своих плаваниях по этим картам, хотя Дрейк предпочитал полагаться на беспорядочную коллекцию карт, относящихся ко времени кругосветного плавания Магеллана.

Испанская система с ее Каса-де-Контратасьон, Королевским реестром и централизованным управлением доказала свою эффективность. Каждый год два флота под охраной военных кораблей отправлялись из Испании с товарами в Испанскую Америку. Их маршрут пролегал вдоль побережья Африки к Канарским островам, где они пополняли запас провизии, и далее на запад через Атлантику в Карибское море. Отсюда каждый флот шел в свою сторону: один направлялся в Мексику, чтобы взять груз фарфора и шелка из Китая, а другой в Картахену за серебром (в первую очередь перуанским серебром из морского порта Кальяо близ Лимы и из Потоси на южном высокогорье Боливии). Часть серебра перевозили на мулах, особенно в районе Панамского перешейка, который был одним из немногих мест, где караван оставался почти беззащитным перед нападениями грабителей. После погрузки корабли серебряного флота отправлялись в Гавану, где формировали конвой для возвращения в Испанию.

На одном корабле серебряного флота находилось целых два миллиона песо (или пиастров), эквивалентных серебряному доллару США. Из четырех миллиардов песо, отчеканенных в ту эпоху, около двух с половиной миллиардов попало в Западную Европу, остальные отправились в Азию или остались в Испанской Америке. Это экономическое явление спровоцировало в Испании продолжавшуюся более ста лет «революцию цен» – все это время цены неуклонно росли, поскольку люди и правительства, обладавшие большим