– Жуан с Кака обещали обед приготовить, – беспечно пожала плечами Аська.

Юля недоверчиво моргнула и отправилась на кухню.

Адвокат Юле не понравился. И дело было не в лысине. Лысины Юля как раз любила. И не в маленьком росте, и не в толстых уродливых очках. И не в сером, несколько помятом, мешковатом костюме, который сидел на его обладателе как-то нелепо, словно был куплен на вырост, а в его манере держаться. Дон Мигель Элиас Нуниш Роша Гомиш Альмейда, которого дамам было разрешено называть просто дон Альмейда, был неприятно суетлив и раздражающе молчалив.

До того как все общество уселось за стол и начали подавать обед, – этим занялись принаряженные «кулинары», – он сидел на диване в гостиной, почти не открывая рта, и без конца теребил кончик галстука, постукивая левой ногой. Смотрел он исключительно в пол.

За столом гость очень мало ел, еще меньше разговаривал, мелко постукивал ножом по краю стола и вел себя вызывающе загадочно, предоставив Анри самостоятельно занимать дам. Каждый раз, когда дамы пытались перейти к интересующей их теме, из-за которой суетливый адвокат, собственно, и был вызван из Лиссабона в срочном порядке, Анри пресекал эти попытки, переводя беседу в светское русло. Юля все чаще бросала на Аську вопросительные недовольные взгляды.

Та лишь пожимала плечами, в смысле: «Может, у них так принято?» Юля подобную манеру ведения дел не переваривала. Потратив лучшие годы жизни на добывание хлеба насущного, она ценила девиз «время – деньги» и «сделал дело, гуляй смело». Подобные пустые разговоры за обедом, когда дела стоят, действовали ей на нервы, вызывая искреннее недоумение, и вскоре она выпала из общей беседы и предоставила Аське с Анри создавать иллюзию легкой, беззаботной болтовни. Сама же молча сверлила взглядом лиссабонского адвоката.

Сам по себе обед заслуживал отдельного внимания. Едва узнав от Аськи новость о том, кто в итоге занялся его приготовлением, Юля устремилась на кухню. Тут орудовали двое бравых садовников в одинаковых крахмальных, неизвестно где раздобытых колпаках. Кака с венчиком в руках взбивал что-то ярко-красное и воздушное в большой стеклянной емкости, завидев Юлю, он свысока ей кивнул. Жуан, с закатанными по локоть рукавами рубашки, разделывал мясо, принесенное им из дома. В Аськином холодильнике, кроме йогуртов, ничего не водилось. На Юлиных глазах он замесил пряности, залил их вином и уксусом и, замариновав мясо, принялся за гарнир. Нож так и летал в его проворных больших руках, когда он крошил на четыре части большие немытые картофелины, которые он потом сваливал на противень и щедро засыпал крупно накромсанным чесноком и луком. Секрет его стряпни заключался в том, что он принципиально не чистил ингредиенты и, кажется, не мыл их. Обильно полив приготовленное блюдо оливковым маслом и посыпав солью, перцем и прочими неизвестными Юле приправами, он засунул его в духовку. Дальше смотреть Юля не стала.

После подачи на стол эти изъяны были заметны лишь тем, кому вдруг случайно попадался комок хорошо пропеченной земли или зажаристая чесночная шкурка. В остальном к блюду не было никаких претензий. Мясо тоже удалось на славу. Оно имело яркий пряный вкус и таяло во рту, если, конечно, обедающему удавалось срезать черную, крепкую, как шкура первобытного ящера, запеченную корочку.

Зато десерт был роскошным, нет, шикарным. Кака подал вишневый пудинг, уложенный в разрубленный кокос. Кокосы он рубил лично на полу террасы, и Юля не была уверена, мыл ли он их после. Кокосы были завернуты в крахмальные кружевные салфеточки и повязаны розовыми ленточками, а сам десерт украшен взбитыми сливками, кремовой розочкой, художественно нарезанными фруктами и бумажным зонтиком. Подавая на стол этот шедевр кулинарного дизайна, Кака светился от гордости и явно ожидал аплодисментов. Когда же их не случилось, он с плачем убежал на кухню, повергнув в недоумение гостей. Даже адвокат соизволил поднять голову и с удивлением взглянуть вслед оскорбленному художнику.

– Это ничего. Это от волнения, – пояснил Жуан, протирая о штаны десертную ложечку, только что поднятую с пола, и протягивая ее Анри.

Пальцы его ног нервно постукивали по сандалиям. Облачившись в белую парадную рубашку и черные строгие брюки, он, видимо, забыл переобуться и продолжал ходить в открытых сандалиях на босу ногу, демонстрируя миру чумазые пятки.

В конце концов обед закончился, и некоторые просчеты старательных садовников, как то: пролитый на скатерть соус, оброненный на пол хлеб, заботливо поднятый и положенный обратно на тарелку хозяйке, просыпанный на колени адвокату салат – были временно забыты. И хозяйка с гостями, наконец, перешли в гостиную, где деловой разговор становился уже неизбежен.

Аська при поддержке Анри довольно доходчиво изложила дону Альмейде суть проблемы, после чего в гостиной повисла глубокая продолжительная пауза.

– Это что, годы работы в суде выработали у него такую тактику выматывания противника? – сквозь зубы спросила Юля у подруги, переходя на родной язык. Проклятый адвокат все еще молчал.

– Прекрати нарываться. Это светило юриспруденции, – прошипела в ответ Аська.

– Какое светило? Он еле чадит, дармоед, – зло бросила Юля, продолжая сверлить взглядом гостя.

– Дон Альмейда, что вы посоветуете нашим дамам? – ласково улыбаясь присутствующим, спросил Анри.

Адвокат тоненько прокашлялся и, по-прежнему глядя в пол, сказал низким глубоким голосом, совершенно не сочетающимся с его внешностью и манерами:

– Я полагаю, у вас нет поводов для серьезного беспокойства. Я навел справки об инспекторе Фонсеке. Его характеризуют как опытного и добросовестного работника. На сегодняшний день никаких обвинений против вас не выдвинуто, а значит, и смысла привлекать адвоката я не вижу. Думаю, ваша ситуация разрешится в ближайшее время. То, что мне удалось узнать о вашем деле неофициальными путями, говорит о том, что расследование продвигается быстрыми темпами, и вам не о чем волноваться.

После этой короткой, но убедительной речи адвокат поднялся и, не дав присутствующим опомниться, отбыл, прихватив полагающийся ему немалый гонорар.

– Что это было?

Юля нависала над подругой, прижав ее к разделочному столу на кухне, пока Анри, безмятежный и довольный состоявшимся визитом, пил вино на террасе.

– А что ты от меня хочешь? – отбивалась Аська, пытаясь вырваться из окружения. – Тебе нужна была консультация? Тебе ее дали. Волноваться не о чем. Он все выяснил.

– Ася, тебе пора завязывать с этим типом. – Юля неодобрительно стрельнула глазами в сторону Анри. – Он действует на тебя расслабляюще-отупляюще.

– Что ты пристала? Чем ты вечно недовольна?

– Чем я недовольна? Тем, что мне приходится сидеть на вилле, где недавно обнаружился труп, и я не имею возможности ее покинуть. Тем, что всякие гнусные инспекторы Фонсеки подозревают меня в убийстве посторонних дедушек. Тем, что у тебя от общения с этим типом началось разжижение мозгов. Неужели ты не видишь, что нас просто развели? – потеряла всякое терпение Юля.