– Вы опечалились, дорогуша?

– Вовсе нет.

– Расстроились, вижу, – констатировала старушка. – Но не переживайте так. Вот приедет к вам мадам портниха, она сегодня утром обещалась быть. И к обеду сможете с ним увидеться.

– Но я не из-за него…

– Ну-ну, – закивала, хитро улыбаясь, Велина Александровна. – Он тоже делал вид, что относится к вам как к обычной гостье. А сам…

– А сам? – подхватила Надя.

– Чем дольше разлука, голубки, чем чувства сильнее будут, – ответила старушка.

– О чем вы? Я не понимаю.

– А мне так все понятно. Сказала теперь, чтобы хоть обеда обождал, чтобы увидеть вас. Он ведь сегодня почти не спал, все по спальне ходил и вздыхал, слышала из своей комнаты.

Отчего-то слова Велины Александровны вызвали у девушки некий трепет, и ей подумалось, что молодой человек не спал именно из-за встречи с нею, но это было, конечно же, глупо с ее стороны так думать. Однако бабушка графа вмиг убедила ее в обратном.

– Приглянулись вы Сереженьке, вот он и переживал всю ночь.

– Правда? Вы так думаете? – радостно спросила она, и ее сердце счастливо забилось.

– А то как же. Похожи сильно вы на Лидочку, покойную его жену. Такая же лицом и фигуркой с изяществом.

Это сравнение с умершей не понравилось Наде, нахмурившись, она произнесла:

– Велина Александровна, а фотография у вас… вернее, портрет покойной жены Сергея Михайловича у вас имеется? Я бы хотела взглянуть на нее.

– Есть один в ее спальне, хотя погодите, она же заперта. Еще в картинной галерее висит ее портрет, там она совсем молоденькая, лет восемнадцати, когда замуж за Сережу выходила.

– И вы могли бы мне его показать?

– Если пожелаете, Надежда, – кивнула Велина Александровна. – Вы, дорогая, кушайте побыстрее да портних принимайте. А после обеда мы с вами обязательно прогуляемся по усадьбе. Я вам все покажу. Вы согласны?

– Ой, я очень была бы благодарна вам, Велина Александровна. С балкона такой великолепный вид открывается. Я никогда не бывала в таких больших усадьбах.

Около девяти вновь появилась Дуня с большим серебряным подносом с едой и чаем.

– Принесла, барышня. Горяченькое все, кухарка только изжарила блины для вас.

– Благодарю, Дуняша, ты очень проворна.

– Вы, Надежда Дмитриевна, кушайте, пожалуйста, а то вас уже портнихи в парадной дожидаются, только что прибыли.

– А! Я сейчас, быстро. Скажи уважаемой мадам, что через пять минут я вниз приду.

– Зачем же? – удивилась Дуня. – Мадам портниха и ее девушка сюда поднимутся. Не по рангу вам самой к ним спускаться.

– Не смеши меня, Дуня, – ответила Надя, уже обмакивая горячий блин в сметану. – Какой ранг? – она замялась и тут же замолчала, понимая, что сказала лишнее. Но горничная удивленно округлила глаза и вымолвила:

– Как же, барышня? Сергей Михайлович еще вчера всех слуг собрал в людской и объяснил, что вы племянница его компаньона по делам. И чтобы все относились к вам как благородной барышне, потому как вы к этому привыкли.

– Так он сказал? – опешила Надя и, отметив, как Дуня кивнула, уже вздохнув, согласилась: – Хорошо, Дуняша. Я мигом съем два блина, а ты пока позови этих женщин, не надо заставлять их ждать.

– Слушаюсь, барышня.

Через четверть часа в спальне появилась модистка мадам Ломотье со своей помощницей, а за ними несколько слуг с большими коробками.

– Доброго здравия, барышня, – почтительно сказала модистка с сильным акцентом. – Я Жозефина Ломотье. Его сиятельство распорядился подобрать вам полный гардероб. Вам придется раздеться, и мы начнем.

– Спасибо, мадам, – ответила Надя.

– За ширму пройдите, Надежда Дмитриевна, – попросила Дуня, – я помогу вам.

– Хорошо, – отозвалась девушка, смущенная всем этим вниманием женщин, которые пытались ей угодить и помочь.

– Две пары платьев я привезла с собой, думаю, мы подгоним под вашу фигуру прямо теперь, – заметила мадам Ломотье.

Полчаса спустя, сняв мерки, модистка осталась очень довольна, и на ее лице появилась улыбка, значение которой Надя и Дуня поняли чуть позже, когда три из четырех платьев, привезенных с собой мадам оказались впору девушке.

Надя осматривала себя со всех сторон в большом напольном зеркале, которое Дуня выкатила на середину спальни, и длинный наряд стального цвета невероятно нравился ей. Платье, сильно приталенное, с широкой юбкой, оборками на груди и рукавам, с покатыми узкими плечами, имело неглубокий вырез, открывающий верхнюю часть высокой груди девушки.

– Платье прямо как на вас сшито, Надежда Дмитриевна! – всплеснула руками Дуня. – И другие наряды тоже!

– Действительно, как на меня, – кивнула девушка. Она никогда не думала, что ей может понравится старинная одежда, она более любила короткие платья или шорты со штанами, но это легкое изысканное творение из мягкой тафты было воистину волшебным.

– Господин Чернышев написал в письме, что размеры у вас как у его покойной жены Лидии Ивановны, только вы чуть повыше ее ростом будете. Вот я и привезла те наряды, которые точно были бы вам в пору.

В этот момент на пороге спальни появилась высокая стройная женщина лет двадцати пяти в черном строгом платье, с миловидным лицом и цепким взором. Ее темно-рыжие вьющиеся волосы собирались в затейливый узел на затылке, а ладони, сложенные в замок, лежали впереди на талии. Было заметно, что она является служащей в доме, но явно не служанкой, так как белый передник на ней отсутствовал. Ее неприятный колючий взгляд прошелся сначала по Наде, которая стояла у зеркала, потом по Дуняше, в этот момент менявшей белье на кровати, и по двум женщинам из салона. Вновь остановив свой взгляд на гостье, дама прищурилась.

– Здравствуйте, барышня, – высокомерно произнесла она, краем глаза следя за тем, как модистки начали убирать в коробку четвертое платье, которые не подошло. – Мое имя Злоказова Марья Степановна, я экономка в этом доме.

– День добрый, приятно познакомиться, – поздоровалась Надя и приветливо улыбнулась, понимая, что эта женщина – старшая над всеми слугами в доме, мало того, она заведовала всеми припасами, кухней и уборкой.

Злоказова проигнорировала улыбку девушки и вновь прошлась прищуренным взором по Наде. В следующий миг ее брови сошлись к переносице, и она бросила раздраженный взгляд на горничную.

– Авдотья, почему барышня до сих пор не причесана? – недовольно вымолвила она, осматривая густые темные волосы Нади, доходившие почти до талии.

– Ох, простите, Марья Степановна, замешкалась я, – отозвалась Дуня. – Барышня вот примеркой теперь занята.

– Конечно, у тебя, лентяйка, всегда оправдание найдется! – процедила экономка.