Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как долго ты сохраняешь ясность ума во время своих заездов? — Он спрашивает ее.
— У меня есть около двадцати минут, — вздыхает она.
Она поднимает на него взгляд, и он улыбается ей, в уголках его глаз появляются морщинки. Это потрясающее зрелище.
— Мне повезло.
Его запах меняется, нотки становятся теплее и приветливее, и она понимает, что он доволен.
Ее первая Течка с Альфой проходит так хорошо..
— Подожди. — Она вскакивает, молниеносно, и толкает его в плечи. — Ты вломился в мою квартиру!
Он приподнимает бровь, но не двигается. — Ага.
— Ты… ты приставил нож к моему горлу!
— Да. И доставил тебе по меньшей мере три оргазма менее чем за двадцать минут.
Он говорит об этом так спокойно, что у нее отвисает челюсть. — Я должна позвонить в полицию. — Ее тон звучит не очень убедительно.
Пожав плечами, он лезет в задний карман и бросает на кровать черный сотовый телефон. — Будь моим гостем.
Она снова смотрит на телефон, потом на него.
— Если я позвоню в полицию, что произойдет?
Она уже знает ответ, но ей нужно услышать, как он это скажет.
— Тогда я бы взял тебя и поехал. Но я сомневаюсь, что ты захочешь путешествовать во время течки.
Вместо страха волна возбуждения пронзает ее изнутри, и она дрожит.
— Черт, и это только сделало тебя еще влажнее. Я уже знаю, чего ты хочешь, Лилит. Не лги себе.
Больше нет смысла поправлять его насчет ее имени. — И чего я хочу? — хрипло произносит она, уставившись в потолок.
— Тебе нужен злодей, кто-то осязаемый, кого ты можешь ненавидеть. На ком ты можешь выместить свой гнев. Кто-то, кто вытрахает это из тебя, даже если для этого придется заставить тебя кончить с лезвием, приставленным к твоему горлу.
Он прав.
И это ужасно.
— И кто-то, кто знает, кто ты на самом деле.
Слезы наполняют ее глаза. — Никто не мог знать, кто мой отец.
— В конце концов, он собирался найти тебя, милая, — мягко говорит он. — У такого могущественного человека больше ресурсов, чем ты можешь себе представить.
Она замирает от его слов. — Ты его знаешь?
Он слишком долго не отвечает, и она задерживает дыхание.
НОА
— Ты его знаешь?
Солги ей.
Что он вообще может сказать?
Да, и я собирался уничтожить тебя, чтобы отомстить ему.
Сначала он подумал, что она избалованная маленькая богатая девочка. Но он должен был понять, даже по первой фотографии ее грустных глаз, что это не так.
Она легко натягивает на лицо фальшивую улыбку — она научилась делать это, чтобы выжить.
Часть правды срывается с его губ.
— Я знаю о нем.
Значит, он чувствует запах ее страха. — Ты на него работаешь? — Ее голос прерывается на последней ноте, кислый запах ее паники наполняет воздух.
Это разбивает его сердце — или то, что от него осталось.
— Нет, — уверяет он ее, садясь на кровать и заключая ее хрупкое тело в свои объятия. — Никогда.
Но мой брат это сделал.
Ему интересно, знала ли она, кто такой Итан. Встречалась ли она с ним когда-нибудь.
Но этот вопрос останется без ответа.
— Я не могу вернуться туда, — шепчет она ему в грудь. — Я умру первой. То, что я видела… то, что он сделал…
Он крепко сжимает ее в объятиях, и в его груди зарождается низкий рокот. Он мурлычет для нее, и она расслабляется в его объятиях.
— Ты никогда не вернешься туда, — говорит он ей, проводя пальцами по ее позвоночнику. — Им придется вырвать тебя из моих рук.
Это правда. Мысль о том, что кто-то может отнять ее у него, приводит его в ярость.
Он бы сжег весь мир дотла ради нее.
— Что со мной не так? — Бормочет она. — Что это говорит обо мне, если ты первый мужчина, которого я захотела?
Его внутренний Альфа торжествующе ревет.
Моя.
— С тобой все в порядке. Ты чертовски идеальна.
Она фыркает. — А ты сумасшедший.
— Технически, мне еще не поставили диагноз.
Она хихикает над его неубедительной попыткой пошутить, и у него сжимается грудь.
— Но я не шутила, — мягко говорит она. — Я бы помогла тебе поймать того, кто убил твоего брата.
И хуже всего то, что она говорит серьезно. Он убирает волосы с ее лица и встречается с ее нежными глазами, чувство вины пронзает его грудь.
— Я знаю, что ты бы так и сделала, — говорит он. — Но сейчас это не мой приоритет.
— Что для тебя важнее всего?
— Ты.
Это правда. Сдвиг в его сознании и душе астрономический. Он пришел сюда с одной целью — уничтожить ее.
Но все, чего он хочет, — это поглощать ее до тех пор, пока не погибнет он сам.
От его признания у нее перехватывает дыхание, а зрачки расширяются. Медовый аромат ее кожи усиливается, а соски напрягаются сквозь испорченную майку и лифчик.
— Где твои запасные одеяла? — Он шепчет ей.
— Шкаф рядом с кухней, — выдыхает она. — Мне нужно…
— Я знаю, что тебе нужно, милая. Я сейчас вернусь. Поиграй с этой хорошенькой киской для меня.
Ему требуется вся его сила, чтобы уложить ее обратно на кровать, пока ее пальцы играют с ее щелочкой.
Зрелище завораживающее, но прежде чем у него начнется Гон, ей нужно свить гнездо.
И учитывая, в какую хреновую ситуацию он ее поставил, меньшее, что он может сделать, это обеспечить это для нее.
Он все еще ждет, когда она придет в себя и пристрелит его из пистолета, который он не успел взять с ее тумбочки.
Он хватает столько одеял, сколько есть в шкафу, и замечает пачку купюр на стойке.
Чаевые, которые он ей дал. Конечно, она не положила бы их в свою спортивную сумку.
Упрямая девчонка.
Починив электричество, он возвращается с одеялами и бутылкой воды в руках. Открывшееся перед ним зрелище заставляет его член дернуться.
Лилит обнажена, ее ноги раздвинуты, ее сиськи вздымаются, а спина выгибается дугой, когда она прикасается к себе.
Черт.
— Сильнее, — командует он, наблюдая из дверного проема. — Три пальца, Омега. Потянись.
Она приподнимает бедра, подчиняясь, закусывая губу и яростно трахая себя.
— Хорошая девочка, — напевает он, подходя ближе. — Черт, посмотри на себя. Такая грязная для меня. Моя маленькая ебанутая шлюшка.
Она кончает с криком, из нее брызжет жидкость, и это зрелище сводит его с ума.
Его Альфа берет верх.
ЛИЛИТ
Она под кайфом от удовольствия.
Она легко кончает для него, одной рукой яростно
