Лицо вспыхнуло сильной болью.

Уроды!

– Свяжи ей руки и ноги. А я ей пока член в глотку затолкаю, чтоб больше не орала.

По щекам потекли такие горячие слёзы. Мне показалось, что текут не слёзы, а самая настоящая кислота.

Я всхлипнула и умоляюще прошептала:

– Пп… пожалуйста… не надо…

– Надо, Катя. Ещё как надо. Сама виновата, что такая красивая, – возбуждённым голосом проговорил брюнет, рывками срывая с меня одежду. – Поставь её на колени. Пусть начинает мне отсасывать. Пустишь в ход зубы – изобью тебя так, что навсегда уродкой останешься, поняла меня?

До конца не веря, что со мной сейчас этот ужас произойдёт, я неопределённо кивнула.

Тело тряслось так, будто у меня начались судороги.

Слёзы текли не прекращаясь.

Меня раздели и крепко связали при помощи скотча.

Поставили на колени. Бугай держал меня за плечи, блондин теребил и мял мою грудь, совал свои пальцы мне между ног и тяжело при этом дышал.

Брюнет встал передо мной, широко разведя ноги в стороны, и ткнулся мне в мои сжатые губы своим здоровым стоячим членом.

– Давай, Катя, будь послушной шлюшкой, отсоси мой х*й и быть может, мы не станем тебя наказывать, а просто вы*бем втроём. Тебе понравится. Ну же, девочка, открывай свой ротик…

* * *

Катерина

Мужчина схватил меня за волосы и нетерпеливо рявкнул:

– Ну же! Открывай рот, сука!

Я сильнее стиснула зубы и зажмурила глаза, как вдруг, раздался странный хлопок, и входная дверь с оглушающим грохотом стукнулась о стену.

Мужчины отпустили меня, не успели даже трусы схватить и надеть, как в гостиную влетели трое мужчин в чёрной форме и масках с пистолетами наизготове и заорали:

– Отошли от неё, мрази! Встать к стене!

– Руки за голову, ноги врозь!

Я, шокированная происходящим, задрожала от ещё большего страха. И чуть не упала, так как была связана по рукам и ногам.

Один мужчина в маске подлетел ко мне и ножом быстро разрезал скотч, а потом накинул на меня покрывало, что лежало на диване.

– Вы в порядке? Они ничего не успели с вами сделать? – спросил мой спаситель мягким тоном.

Замотала головой, во все глаза глядя на него, облачённого в чёрную маску.

– Хорошо. Мы успели. Простите, что задержались.

Я опешила и пробормотала едва слышно:

– Да ничего… Бывает…

Он отвёл меня в спальню и, уходя, сказал:

– Посидите пока здесь.

Закрыл дверь, оставив меня одну.

Я как истукан сидела и пялилась в запертую дверь и вздрагивала каждый раз, когда мои мучители и несостоявшиеся насильники визгливо вскрикивали, когда их явно били по яйцам.

Но экзекуция продлилась недолго.

Вскоре я услышал командный голос:

– Взяли ноги в руки и убрались отсюда! Ещё раз увидим в этом районе или не дай Бог, рядом с этим домом, отрежем яйца.

– А ну пошли отсюда! Падаль!

Раздались стуки, шорохи, ругательства, топот, а потом всё разом стихло.

Придя в себя, я встала с кровати, плотнее кутаясь в покрывало.

На носочках прокралась к двери и аккуратно приоткрыла её.

Пусто.

Никого.

Совсем.

Сглотнула и распахнула дверь, чтобы убедиться, что действительно квартира пуста!

Пулей метнулась к входной двери, которая болталась на петлях. Замок выломал, вырван с корнем. Продукты в пакетах растоптаны. Апельсины, яйца, овощи, морепродукты, хлеб, пирожные – всё превратилось и смешалось в коктейль…

Да и чёрт с ними, продуктами.

Главное – я всё ещё жива и не изнасилована.

Второй раз я избежала этой чудовищной участи.

Вздохнула, не чувствуя в себе хоть какие-то силы и вернулась в гостиную.

Бросила взгляд на свою сумку, что лежала на полу, а потом посмотрела на тумбочку…

Денег не было!

Скинула покрывало и кинулась к столу.

Ни под столом, ни на диване, ни в другом месте денег не было!

Ни копейки!

Схватила сумку и вытряхнула её!

– Сволочи… – всхлипнула я, но потом злость взяла верх.

– Сволочи! – рявкнула яростно.

Потом оделась и, схватив телефон, вызвала полицию.

Хватит с меня!

Я не тряпка, об которую можно вытирать ноги!

* * *

Я сидела в отделении полиции и, написав подробно заявление, также подробно отвечала на вопросы следователя.

Чувствовала я себя крайне подавленной.

Пока следователь с кем-то говорил по телефону, я позвонила в детский садик и предупредила, что немного задержусь.

Бедный мой Илюша… Я такая безалаберная сестра. Вышла замуж не пойми за кого и вот теперь приношу ему одни лишь несчастья.

– Катерина Николаевна, ещё раз… Вы утверждаете, что вас обокрали, дом загородный разрушили, вымогали деньги, которые вы им отдали. Сегодня вы продали машину и вас снова обокрали, ворвавшись в квартиру…

– Нет, не совсем так… – вздохнула раздражённо. Эти тупые следователи – мастера переворачивать всё с ног на голову!

Я снова повторила всё с самого начала. Чувствовала себя так, будто разжёвывала хронологию событий пятилетнему ребёнку, а не взрослому мужчине.

Мне было трудно повторять и вспоминать тот кошмар, что я пережила, но я старалась абстрагироваться. Мне нужна помощь. Мне нужна защита. Я, чёрт возьми, хочу вернуть свои деньги.

– Значит, ваш покойный муж…

– Он занял огромные деньги у людей, у которых не должен был занимать, – закончила я.

– Можете назвать их имена?

Я бросила на него быстрый взгляд.

– Я не знаю полных имён этих людей. Я вам это уже говорила и написала всё в своём заявлении.

– Мало ли. Вдруг вы что-то забыли.

– Не забыла, – пробормотала я.

– Так, а эта банда Борисыча, по вашему мнению, могли они убить вашего мужа?

Замотала головой.

– Я не знаю, – сказала устало. – Он говорил, что убил Никиту кто-то, кому не важны деньги, а важна честность партнёров. Но имени не назвал. Но он мог и соврать…

Потёрла виски. Голова начала взрываться болью.