А тут к нашим траншеям подтащили баки с горячей пищей. Словом, учуял немец запах каши. До конца так и не удалось выяснить, то ли плоховидящий чертежник перепутал наши окопы со своими, то ли от голода решился на безрассудный шаг. Вылез из своего окопчика, каким-то чудом преодолел минное поле и по запаху дошел до места, где раздавали кашу. Стал в очередь. Никто на него и внимания в темноте не обратил. Только повар оказался бдительным, вылил черпак с кашей на голову немцу!

Хоменко доложил по команде и отправил захваченного чертежника в штаб дивизии. Утром оттуда сообщили, что «язык» оказался весьма ценным. Так что на войне всякое бывает, случается, и такие подарки преподносит фронтовая жизнь в Новый год.

Дальше дивизия действовала с никопольского плацдарма. В составе родного полка Хоменко в феврале 1944 года форсировал Днепр. Он находился во второй лодке, которая дошла до берега, занятого врагом. Потом нередко про себя шутил: греби посильнее, и быть бы им Героями Советского Союза. Правда, тут же вспоминал, как фашистский снаряд попал в лодку, которая шла справа от них, и думал: наград у него хватает, главное, что жив остался.

Потом их путь лежал на Николаев, а там… и родная Одесса. Полк занял ее 11 апреля 1944 года. Хотелось пройтись по знакомым с детства улицам, полюбоваться цветущим городом. Тем более, что советские войска вошли в город быстро и разрушений здесь оказалось намного меньше, чем например, в Ростове-на-Дону.

Рядом с оперным театром его окружили женщины, наперебой рассказывая, что фашисты несколько дней подряд завозили в здание мины. Хоменко выставил оцепление и послал туда саперов. Они вернулись и доложили: театр действительно заминирован, оставалось только включить рубильник. Провода, ведущие к минам, они перерезали, а ему вручили записку, оставленную на рубильнике. Оказалось, это послание от военного коменданта Одессы. Немецкий генерал писал, что получил приказ взорвать оперный театр, но сделать это не смог. Не поднялась рука разрушить такую красоту.

Пока полк стоял в Одессе, Александр выбрал время, чтобы приехать в знаменитую Кривую Балку. Здесь родился его отец Андрей Хоменко, да и он сам. Правда, в 1933 году, когда голод накрыл Одессу, они уехали на мамину родину в Старый Крым. С тех пор он не появлялся в родном городе.

…Дальше была Ясско-Кишиневская операция, освобождение Белоруссии, Польши. До Берлина командир 899-го Берлинского стрелкового полка майор Александр Хоменко не дошел. Его отправили учиться в Военную академию им. М.В. Фрунзе.

Набор слушателей в академию в победном 1945 году можно назвать уникальным в истории этого заслуженного учебного заведения. В народе его так и окрестили – «золотым». Еще бы, вместе с Хоменко учились трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин, дважды Герои – Алексей Алелюхин, Владимир Лавриненков, Иван Павлов… Всего десять дважды Героев и около пятидесяти Героев. На парад академия выставляла батальон Героев Советского Союза.

Но дело не только в этом. Разумеется, в академию собрали лучших из лучших, тех, кто выдвинулся на фронте, но не имел крепкого базового образования. Теперь их, офицеров разных родов войск, собрали в одном ведущем учебном заведении страны, чтобы дать фундаментальную общевойсковую подготовку.

Что, собственно, было за спиной у молодого командира полка майора Хоменко? Первый курс летного, да полгода ускоренного пехотного училища. Конечно, четыре годы войны, фронтовой опыт. Впрочем, в академии в ту пору иных и не было, все боевые офицеры.

«Как показало время, – скажет Александр Андреевич, – этот набор был блестящим: сплав фронтового опыта и фундаментального образования позволил на долгие годы обеспечить Вооруженных силы страны грамотными и толковыми военачальниками, которые действительно учили тому, что необходимо на войне».

По окончании академии Хоменко назначили на должность начальника штаба дивизии в Таврический военный округ. Однако командировать к месту службы не торопились. Судя по всему, имели иные виды на него.

Вскоре все стало ясно. Оказывается, «глаз на него положили» разведчики. То ли вспомнили вдруг, что он войну начинал командиром роты разведки, то ли были иные резоны, но предложили несостоявшемуся начштаба дивизии поучиться еще, на этот раз в Военно-дипломатической академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР. Кто же от такого предложения отказывается? Не отказался и Александр Андреевич.

Еще четыре года учили его уму-разуму. Как он сам выразился, «учили на совесть». А по окончании академии в 1952 году должны были направить в аппарат военного атташе в одну из зарубежных стран. И направили бы… Но оказался подполковник Хоменко… невыездным.

Откровенно говоря, этот отказ выпустить его за границу стал во многом откровением и для него самого. Нет, конечно, он знал, что его жена Тамара, выпускница Московского химико-технологического института, трудится в научно-исследовательском учреждении, которое возглавляет некто Курчатов. Собственно, эта фамилия ему ровным счетом ничего не говорила.

Да, он знал, что курчатовское НИИ является закрытым, но не настолько же… Оказалось, что его любимая супруга – носитель государственных секретов, и связаны они с разработкой ядерного оружия. А, как известно, работы по созданию атомной бомбы курировал сам Лаврентий Берия. Так что ни о какой поездке за границу не могло идти и речи. Во всяком случае, пока жена работала в этом НИИ. А отпускать ее никто не собирался.

В общем, патовая ситуация. Учился, столько лет готовился, и, как шутили на фронте, «получи, фашист, гранату». Однако тут было не до шуток. Конечно, работу ему нашли. Не оперативную, разумеется. Направили в информационное подразделение. Душа, конечно, не приемлила, но куда денешься, смирилась. Впрочем, потом он будет благодарен судьбе за эти два года в информации. Опыт получит бесценный, который очень пригодится в будущем.

А начал Хоменко с того, что поручили ему сделать перевод книги генерала Гейнца Гудериана, военного теоретика, пионера моторизованных способов ведения войны, родоначальника танковых войск.

В подчинении у него была группа переводчиков, в которой работали, как рассказывал Александр Андреевич, «представители весьма знатных фамилий: сыновья известных советских полководцев и партийных деятелей. И они хоть время от времени “выбрасывали номера”, но “пахать” умели, и потому группа уложилась в срок сдачи книги в набор».

После столь успешной пробы сил Александру Андреевичу доверили работу весьма серьезную и ответственную: обработку и анализ поступающей информации. А информации было вполне достаточно. Организация Североатлантического договора НАТО, образованная в 1949 году, проводила ярко выраженную агрессивную политику. Разгоралась «холодная война». Следовало провести тщательный анализ и просчитать все геополитические опасности, которые могут нести угрозу Советскому Союзу. Разумеется, и разработать меры по противодействию.

Подобная работа была выполнена. Докладная записка, отработанная Александром Хоменко, утвержденная руководителем группы, потом начальником управления, за подписью начальника Информации ГРУ генерал-лейтенанта Василия Хлопова легла на стол И.В. Сталина. Разумеется, перед тем как отправить записку в Кремль, с ней ознакомились и начальник Генштаба, и министр Вооруженных сил Маршал Советского Союза Александр Василевский. И никто не заметил ошибки, допущенной Хоменко. В звании Хлопова – генерал-лейтенант танковых войск – оказалась потерянной буква «н». Получилось не «танковых», а «таковых». Сталин единственный выловил ошибку и шутливо написал на полях: «Каковых?» В таком виде она и возвратилась в ГРУ на стол Хоменко. Кстати, текст докладной записки не вызвал у руководителей страны никаких сомнений, уточнений или возражений. Это к слову о том, насколько внимательно изучал Сталин документы, представляемые разведкой.