Она выключила телевизор, убрала газету и, укрыв мужа теплым пледом, погасила свет.

Приближалась осень. Стало больше дождливых дней, желтых листьев и грустных дум. Оля вообще не любила это время года, когда все, казалось, начинало умирать. Даже суровый февраль лучше. Знаешь, что еще немножко, еще чуть-чуть — и все придет в движение. Это как рождение новой жизни, как начало всего. Тогда как первый упавший лист — напоминание о смерти, «memento mori».

Лиза с Сашей еще не вернулись. С Машей они теперь только болтали по телефону, а какое это секретничание? Маша с головой ушла в работу: новый коллектив, новые отношения, поездки к родителям, парикмахерская, маникюр. Да Олька и не нуждалась в ней. Она стала встречаться с Андреем. Сначала — из любопытства, к которому примешивалось дурное чувство мести, потом ей действительно стало с ним интересно, но совсем не в том смысле, как Маше. Самое главное, что с ним она могла оставаться самой собой, говорить о чем угодно, делать, что хочется, и он понимал и принимал ее такой, какой она была. И поэтому с ним ей было легко.

— Послушай, а почему с Машей ты совсем другой — ненастоящий какой-то? — однажды спросила она его, когда он провожал ее после очередной встречи.

— Потому что настоящий я Маше не нужен. Ей нужен романтический герой. У нее слишком скучная жизнь, вот и тянет на романтику. Знаешь, это забавно, но мне самому иногда нравится. Меня любят, ждут. А что принимают не совсем за того?.. Меня довольно часто принимают не за того, но не о том речь. Принимают не таким, каков ты на самом деле, а каким тебя хотят видеть. Может, подсознательно Маша, как это пишут в книгах, много лет ждала своего героя, именно такого, каким считает меня. Ну, а то, что я похож на него только внешне, разве важно? С тобой вот я могу быть самим собой.

— И я тоже. Мне кажется, что ты меня понимаешь и не осуждаешь. — Оля улыбнулась. — А еще я думаю, что ты никому обо мне не расскажешь, какой бы глупой и откровенной я ни была.

Андрей улыбнулся и взял ее за руку.

— Еще мне нравится, — продолжала она, — что можно быть просто друзьями и ни о чем таком не думать.

— А почему, собственно, не думать ни о чем таком? — Он остановился и обнял ее. Его поцелуй не был ей неприятен, но и не взволновал. Она легко отстранилась, и они пошли дальше, все так же держась за руки. У своего подъезда Оля повернулась к Андрею.

— Ну, все? Будем прощаться?

Она сказала это просто так, но, очевидно, он неправильно понял, потому что снова неуверенно обнял и прикоснулся к ее губам. Оля уже готова была грубо оттолкнуть его (все это было ни к чему), но почувствовала, что он дрожит — дрожит, как юноша перед первым объятием. От этого она почему-то растерялась и позволила себя целовать. Как очарованная школьница на первом свидании, со смехом подумалось ей. Они простояли полчаса в подъезде, замерев в долгих поцелуях. Наконец Оля высвободилась и удивленно посмотрела на Андрея:

— Ты что это?

— Тебе не понравилось?

Она неопределенно пожала плечами, кивнула на прощание и вошла в лифт.

Квартира встретила ее привычной тишиной. Она соскучилась по Лизе. Сначала наслаждалась необычной свободой, но теперь, через десять дней, просто места себе не находила. Хорошо, что они скоро возвращаются, да и мама приедет. Она никогда раньше не оставалась одна так надолго и теперь чувствовала себя немного тоскливо. Мельком взглянула на часы. Только десять тридцать! Спать не хотелось совсем — долго спала утром. Нужно было погулять еще, но Андрей стал назойливым. Впрочем, сама виновата. Придется поскучать. Ольга достала из бара начатую бутылку вина и плеснула себе с полстакана. Потом включила телевизор и устроилась поудобнее на диване. Она не успела отпить и пару глотков, как раздался звонок телефона.

— Оля?

— Да. — Голос был смутно знакомый.

— Я тебя не разбудил?

— Нет.

— Мы можем поговорить?

— Конечно.

— Узнала меня?

— Нет.

— Это Олег…

— Здравствуй, Олег, — помолчав, ответила она.

— Здравствуй. — Его речь лилась, как всегда, медленно и нежно. — Как живешь?

«Ишь, как вкрадчиво мурлыкает, как кот перед мышью», — с внезапной неприязнью подумала она. Но ответила сдержанно:

— Хорошо, спасибо.

— После нашей… последней встречи, — он говорил, тщательно подбирая слова, — у тебя были неприятности. Надеюсь, все устроилось?

Ну, если развод — неприятности, то… Сказать ему — пусть мучится, что разбил чужую семью? Хотя… еще решит, что он для нее единственный свет в окошке.

Честно говоря, после их первой и последней ночи она его почему-то сразу забыла, и если бы не его невольная причастность к ее семейному конфликту, то никогда и не вспоминала бы. Тогда она стала заложницей своих юношеских фантазий. Ей казалось, что именно в этом чуть ли не смысл ее жизни. А сейчас более бессмысленного поступка она не могла себе вообразить. Поставить на карту собственную семью! Ради чего? Ради ночи со старой любовью? Испортить жизнь себе, Саше, лишить Лизу отца. Нет, она положительно была не в своем уме!

— Все в порядке, — ответила Оля, — как ты, жена, сын?

— У меня теперь и дочь, — заметно оживился он.

— Поздравляю!

Самодовольный эгоист. Из-за него у нее распалась семья, а он считает возможным хвастаться своим благополучием.

— Я сейчас в вашем городе, решил позвонить.

— Я тронута. Алика видел?

— Да.

«Паршивый лицемер. Алик наверняка сказал о разводе. Понятно теперь, почему он звонит».

— У меня осталось еще два дня, — продолжал Олег, — может, встретимся? Если ты, конечно, сможешь?

«Понятно: неделя — бизнесу, два дня — мне. Гуманно».

— Встретиться, конечно, можно, но зачем?

— После той ночи я не могу тебя забыть.

— Допустим. И что ты можешь мне предложить? Еще одну ночь?

— Ты не хочешь?

— Нет, не хочу, Олег. Пока. — Она положила трубку. Выпила залпом вино. — Вот козел! — сказала она, обращаясь в пустоту, и, приняв решение, распахнула дверь на балкон. Так и есть. Внизу у подъезда темнел силуэт.

— Эй! — негромко окликнула она.

Андрей поднял голову. Огонек сигареты, описав дугу, погас в темноте. Ольга вытащила ключи из кармана джинсов и бросила вниз, махнув головой, как Верещагин в фильме «Белое солнце пустыни», и его же тоном произнесла:

— Заходи…

Следующим днем была суббота. Против обыкновения, Маша не поехала к родителям, а с утра созвонилась с Олей, и они отправились на большой вещевой рынок на окраине города. Маша получила зарплату и решила обновить свой гардероб. Оля составила ей компанию, делать все равно было нечего. Они проходили полдня, но Маша так ничего себе и не подобрала. А Оля неожиданно купила платье. Оно было довольно экстравагантное, но именно этим и привлекло ее внимание. Черное, плотно облегающее фигуру, едва прикрывающее верхнюю часть бедер, а на спине — большой вырез в виде сердечка. Стоило Ольге надеть его, как она сразу привлекла внимание всех окружающих.