-Мне кажется, что вы, господин комендант, – произнес он громко, стараясь выговаривать все слова, – уже приняли решение. И весь этот спектакль лишь только формальность.

-Вы правы, господин бургомистр, – кивнул Золотарев, – решение принято и уже давно. Не считают же присутствующие здесь, что нам не было известно о приближении свейской армии?

Тишина.

-То-то. Но мне нужно знать ваше мнение. Я считаю, что те, кто против сражения могут покинуть город, – тут Андрей сделал паузу, – если шведы, конечно, не станут возражать этому.

Комендант не лукавил. Если выпустить из города недовольных будет куда меньше шансов, что кто-то ударит тебя в спину. Конечно среди них, могут оказаться те, кто знает тайные ходы в город, так это не так и страшно.

-Предлагаю голосовать, – сказал Андрей. По залу пронесся ропот, – можно даже тайно. Для этого у меня уже все приготовлено.

В зал солдаты внесли две корзины: в одной белый гравии, в другой серый.

-Белый, – продолжал комендант, – за сдачу города, серый за долгую оборону, пока не подойдет помощь. Кстати за ней уже послали, – добавил Андрей.

Вновь по залу прозвучал ропот. Горожане по одному стали подходить к обеим корзинам и брать камушки. Затем направлялись к серебряному кувшину, в который уже летел только один.

Последним выполнил свою миссию бургомистр.

Голосование оказалось формальностью. И хотя Андрей с полковниками уже принял решение, все же предпочел пересчитать камушки. Ведь если проводить все по законам, что сложатся (?) в будущем, такая процедура голосования заняла куда больше времени. Сейчас же, когда все делалось второпях, Золотарев даже опасался, что итоги могут быть просто фальсифицированы. Ведь существовала возможность, что кто-то имел возможность, видя, как его товарищ воздерживается от принятия решения, бросить два камушка.

-Только формальность, – прошептал комендант, деля содержимое кувшина на две кучки, – только формальность, – повторил он.

Какого же было его удивление, когда Андрей это сделал. Сторонников того, чтобы сдать Нарву без боя оказалось чуть меньше половины от присутствующих.

-Одно хорошо, – проговорил Золотарев, когда они с бургомистром остались наедине. – Решение принято большинством. Хуже, если бы все решал только мой голос.

Старик снял парик. Положил его аккуратно на стол и извлек из кармана белый платок. Вытер пот, взглянул на Андрея и спросил:

-А если бы за сдачу города шведской армии было больше половины? Как бы вы тогда Андрес поступили? Хотя, не говорите… Я и сам догадываюсь.

Комендант кивнул. Бургомистр все же прав, каким бы не было решение горожан, долгой и мучительной бойни не избежать.

-Я не хотел бы, чтобы Нарва вновь подверглась разорению, – сказал он, опускаясь на соседний стул. – Это тяжело говорить, но она и так за последние двести лет настрадалась. Сначала Иван Грозный, затем шведы, а вот теперь Петр. Когда-то я мечтал, чтобы Эстляндия была свободной, но теперь понимаю, что без сильного союзника этого не будет. Я боюсь, что земли прибалтийские так и будут переходить из рук в руки. Если же нам сейчас удастся отстоять город, то пользуясь моим уважением у государя Московского и дружбой с царевичем, мне вполне возможно удастся сделать так чтобы территориями этими, даже под протекторатом Московского государства, управлял эстонец.

-Вы, Андрес, желаете, стать правителем этих территории? – спросил старик, бледнея в лице.

Бургомистру казалось, что если землями этими и должен кто-то править, так человек куда более опытный. А не этот сосунок, которому только-только стукнуло тридцать лет.

-А почему бы и нет! – Воскликнул Золотарев.

-Мне впервые за всю жизнь стало страшно, господин комендант, – произнес старик, поднимаясь с кресла. – Вы еще молоды, – сказал он, подходя к окну, – одумайтесь.

Последнего слова Андрей уже не слышал. Он встал. Взял со стола треуголку и быстро направился к выходу. Только в дверях комендант остановился и взглянул на бургомистра.

-Надеюсь, ваш камень был серого цвета, – молвил Золотарев.

На улице его ждал экипаж. Он открыл дверцу и забрался. Высунувшись в окошко прокричал кучеру:

-К бастиону «Глория».

Бастион «Глория» был той частью оборонительных сооружений, что уцелели в двадцатом веке, по крайней мере, в том прошлом, которое помнил Андрей. Несколько раз, когда еще был школьником, он приезжал в Нарву на экскурсию. Гулял по бастиону в компании Лизы, девчонки-хохотушки. Мечтал, что станет она его женой. Не срослось. Когда повзрослел, встретил другую, думал единственную, но ошибался. Ее Золотарев потерял вместе с двадцать первым веком.

Другой век – другая супруга.

Здесь между бастионами «Глория» и «Хонор», он после того, как Петр произвел его в коменданты, предложил расположить казармы. Явление для этой России новое и незнакомое. До сих пор солдаты жили на частных квартирах. Андрей считал, что такое еще возможно в городах Московского царства: в Ярославле, Москве или даже вон в Санкт-Петербурге, но здесь на территории принадлежавшей еще недавно Шведскому королевству, желательно было, чтобы войсках находились в одном месте.

Эти аргументы, да еще сила убеждения, заставили Петра согласиться с идеями эстляндца.

Для казарм нашли подходящее место. Пока шло строительство, солдаты жили, теснясь на территории замка, который, во время штурма пострадал меньше, чем бастион «Глория» да здание ратуши.

Карета остановилась у трехэтажного дома. Из дверей выскочил служивый и отворил дверцу.

-Полковник Барнер? – спросил его комендант.

-У себя в кабинете. Изучает диспозицию, ваше благородие.

Золотарев выбрался из кареты. Поправил треуголку на голове и поспешил к дверям в казарму, которые все тот же служивый уже открыл. По длинному коридору, мимо помещений, в которых квартировались солдаты, к лестнице, ведущей на верхние этажи. Бегом вбежал, даже запыхался. У дверей остановился, заметил любопытный взгляд часового.

Раскрыл дверь и вошел внутрь. Полковник Иоганн Барнер, облокотившись на стол, углубленно разглядывал большой лист бумаги, в котором Андрей, признал карту города Нарвы и ее окрестностей. Офицер был в помещении не один. У окна покуривая трубку, стоял Федот Скобельщина, в кресле сидел Яков Полонский. Под столом лежала пятнистая охотничья собака, владельцем которой был полковник Полонский. Комендант частенько видел, как тот в выходные дни, отправлялся на охоту, именно в те самые живописные места, что были у водопада. Псина взглянула на вошедшего Золотарева и отвернула голову в сторону.

Золотарев, уже по выработавшейся с годами пребывания в прошлом привычке, перекрестился на икону «Георгия Победоносца», что висела в красном углу. Перед ней лампадка, которая мерцающим светом озаряла лик святого.

«Полагаю не оставит нас в трудную минуту», – подумал Андрей.