– Н-да! – Казаков задумчиво покачал головою. – Считай, хирургическая спецоперация. Ликвидировали опухоль на теле России.

Помолчал.

– Раковую опухоль! Я уже и не думал, когда уезжал, что такое удастся сделать. Думал, все, кранты. Пропала страна.

– Россия не пропадет. Хотя кто его знает. Как еще все там повернется. Но мне насрать! – ожесточенно ответил Витек. – Мне там ничего не надо.

– А что так? – спросил с участием Казаков.

– Обидели нас! Ох как обидели!

– И чего так?

– Ну, после войны началась какая-то херь. Стали такие структуры – спецотряды и всякие такие прочие спецназы – расформировывать, раскидывать. Кого куда. Мы воевали. Нас определили на границу. Вроде мы стали заместо пограничников. Пресекать наркотрафик, ловить всякого разного рода сучьих детей с наркотиками. Контрабандой.

Определили нашему отряду кусок, участок границы с Украиной. Представляешь, участочек восемьдесят километров.

Первый раз. Как в первый класс. Выезжаем на задание в гражданке. Вся группа – пять человек. Доезжаем до Воронежа в гражданке, заметь. Конспирация, понимаешь. Там переодеваемся в форму. Вещмешки, оружие. И на неделю на границу. С Украиной. А границы-то никакой и нетути. Осталось только что-то похожее на нейтральную полосу. Знаешь, такие заброшенные сады, перелески. Заросли. Тут тебе и дичь даже начала размножаться. Короче, одичало все. Вот мы в этих садах да лесополосах выставляемся, бродим. Ну, агентура из местных. В общем, цирк, да и только. Но настоящий цирк начинается к ночи.

Помню, засаду мы на дороге устроили. Сидим. Ждем. Ночью. Видим свет фар. Едут. Ну, делов-то. Остановили. Идет цементовоз, загруженный по самую горловину цементом. Останавливаем, задерживаем. Начинаем шмонать. И что ты думаешь? Находим в цементе пакеты. С чем? С героином. Что-то около сотни килограммов зелья. А сопровождает груз, кто по-твоему? Подполковник милиции. Скандалище до небес. Короче. Ну а мы че? Простые исполнители. В общем, в верхах драчка. Головы то ли летят, то ли нет. А нас начальник зовет. И объявляет: отправляю вас ловить рыбу. Это он нас так поощрил за хорошую службу! Сволочь!

Едем на Азовское море. Садимся на торпедные катера. Гоняемся за браконьерами со страшной силой. Останавливаем чью-то яхту. А там стерляди. И как ловят? Полный трюм стерляди с распоротым брюхом. И среди ловцов начальник. Пьяный в задницу. Выхватил пистолет. И на нас. Выбил я у него пистолетик. Повалил на палубу. Оклемался. Орет: «Там мои документы! Я заместитель прокурора! Не имеете права!» Опять скандал. Идем в порт. А там уже весь причал пестрит синими мундирами прокурорскими…

Да! Вот такая сегодня на Руси жизнь. Сама власть нарушает все, что только можно и нельзя.

Ну, побегал я, побегал по лесам. Решил перейти на работу в таможню. Там заработки. А тут одна мая-та. А результата нет. Мы ловим, а начальство отпускает. Мента того, что наркоту сопровождал, даже повысили.

Потому пошел я к таможенникам. Подал заявление. Все чин чинарем. И вот мурыжат меня, мурыжат. То должности нет. То бумажка какая-то не готова. Крутят, крутят. А потом начальник ихний зазывает к себе. Дверь закрывает и говорит: «Должность эта стоит семьдесят тысяч рублей». Для меня деньги огромные. А он утешает: «Да ты не бойся! Плати. За месяц отобьешь эти деньги». На взятках, значит. Буду вымогать. Это он мне, боевому разведчику, предлагает! Подмога!

Вот так вот сегодня на Руси дела делаются. В общем, покрутился я. А тут начали наши части расформировывать. Представляешь, музвзвод остается, а боевые группы спецназа выводят за штат и людей увольняют. И меня за полгода до выслуги, чтоб, значит, пенсию не платить, уволили. Подонки! Пять месяцев не дали дослужить до пенсии! Государство, считай, предало меня! Вышвырнуло на улицу, как ненужного пса! Давай выпьем, майор!

Казаков молча слушал нехитрую историю товарища по несчастью. И понимал, что то же самое, наверное, было бы с ним, если бы он вовремя не перебрался в Казахстан. А сколько их сейчас по России, таких лихих ребят, которые отдали стране все, а теперь оказались ни с чем…

– Ну, может, вас потому и увольняют, – тихо сказал он, – что боятся. Такие, как мы, теперь, когда войны нет, опасны для государства.

– И кто этой стране служить после такого будет? А? Подляну такую сделали. Ну а ты, майор, как?

– Да! – неохотно хмыкнул Казаков. – Почти как из огня да в полымя.

– А что так? Тут вроде все стабильно.

– Так-то оно так. Да только не совсем, – ушел от разговора Анатолий.

– Ну, не хочешь говорить, и не надо! Правильно. Чего болтать-то, попусту. Давай лучше выпьем еще.

– Давай! – пьяно согласился Анатолий.

Они взяли еще один флакон. И потихоньку уговорили и его.

– Поверишь, хрен редьки не слаще! Я тоже так думаю, – буровил о своем Витек. – Сюда вот в гости приехал. К родне. К отцу с матерью. Но видно, все равно придется возвращаться в Россию. Здесь уже корни отсохли. Кореша – кто спился, кто сидит. А кто и морду воротит. Назад дороги нет.

– Да, да! – кивал черной головой с прорезавшимися седыми прядями майор.

– А скажи мне, Витек, как там поживает наш нохча, наш чеченский брат. Ну, этот Вахид, который Сулбанов.

– Хе! – пьяно ухмыльнулся Витек. – Видел его. Раздобрел. Он к кадыровцам примкнул. Теперь опять начальник. Только у него одна проблема. Сеструха его младшая, Фатимка, в лес подалась. За одним ваххабитом. И никто ее не смог остановить.

Анатолий вспомнил: лицо как маска, прорезь рта. Закутанная в платок. Эта может.

– Да! Дела! – произнес он. Но относились эти слова вовсе не к Чечне. А к тому, что произошло здесь, в Казахстане. Но Витьку об этом знать вовсе не обязательно.

* * *

Случилось это через две недели. Неожиданно и страшно. После убийства главы оппозиции Алтынбека Сарсенбаева закружилась канитель. В «Арыстан» нагрянули следователи, комиссии, начальство.

Начался разбор полетов по полной программе.

Их держали в лагере, на казарменном положении. И все докапывались. К нему тоже. Чему учил? О чем говорили? С кем советовались убийцы?

Дай характеристику тому! Расскажи об этом!

В общем, дни прошли в суете и тревогах. И он как-то выпал из привычного ритма жизни. Даже пить перестал.

Это его и сгубило.

Когда наконец удалось вырваться в город, он первым делом заскочил в магазин, взял бутылочку трехзвездочного пойла. И поехал к подруге, чтобы оторваться, отдохнуть от суеты. Не знал он тогда, что в его положении делать это категорически запрещено.

Несвелля уже ждала его. Нажарила картошки, дочку отправила к соседям.

Он протянул стакашек. И стал ждать привычного расслабляющего действия спиртного. Но неожиданно все поплыло, а потом крутанулось перед глазами – стены, окна, двери.