офицера — это совсем не шутки. Смерть Арсения — такая внезапная — событие крайне удручающее, если к тому же подумать о том, при каких обстоятельствах его не стало. Но вслед за этой скоропостижной смертью могут последовать и иные такие же! Некие любопытные, любым образом узнавшие о чудовище, решат взглянуть на него одним глазком, но всё может обернуться для них совершенно не в лучшую сторону. Неведомый зверь на ярославском полигоне, близ Туношны — кто и что о нем знает, как долго скрывает, кто ответственен за его содержание на закрытой охраняемой территории? Что с ним делают — проводят какие-то опыты? Кто в ответе за всё это? А главное — кто ответит за гибель Ковалева? Кого судить? Что разыскала военно-следственная группа? Или она вся подкупная: ей велели не говорить о реально обнаруженных следах присутствия существа, его нахождения на полигоне? Что пойдет в материалы дела? А сколько всего туда не попадет, не будет зафиксировано… Если попробовать наведаться в следственное управление, укажут ли ему, Сезонову, на дверь? Пока лучше не сто́ит. Сейчас задача немного иная.

В кармане завибрировал мобильный, оповещая короткой трелью о пришедшем сообщении.

«Освобожусь после семи. Могли бы увидеться в восемь» — пришел ответ от Багрова.

Удача! Сезонов набирал новое сообщение, договариваясь о месте встречи.

Багров оказался высоким и крепким, будто боец спецназа. Молодая темно-русая щетина, светлые короткие волосы и выразительный, сосредоточенный взгляд, которому, однако, оказалось не чуждо выражение мягкости. В целом — русский парень с внешностью героя приключенческого киноромана. Очень напоминает обидчика колумниста Яркова по его же описанию. Потому что это он и был. Тот самый офицер, который избил журналиста неделями ранее, приехав в редколлегию народной туношенской газеты.

Сезонов сумел не выдать эмоций, поразивших его при первом взгляде на Багрова, когда узнал его. Едва войдя в кафе, капитан быстро обвел глазами гостевой зал и спустя секунду увидел подполковника, занявшего стол на две персоны между стеной и барной стойкой, уверенным и широким шагом направился к нему.

Интересное дело получается, подумал Сезонов. Совершенно случайное — или нет — совпадение, что Багров — тот, кто имеет отношение к полигону и кто угрожал журналисту. А по словам последнего он, капитан, пришел тогда в редакцию в составе людей якобы из следственного. Что-то не сходится. Либо Ярков что-то напутал, не разобравшись в военных структурах, либо Багров не тот, за кого себя выдает.

Сезонов поднялся из-за стола навстречу подошедшему.

— Здравия желаю, товарищ подполковник.

— Добрый вечер. Можно просто Валерий.

— Тогда тоже можете просто — Андрей.

Обменявшись рукопожатием, офицеры сели. Сезонов был в замшевом пальто и светлых брюках: свою военную униформу он оставил в Москве, гуляя по Ярославлю в гражданском и имея при себе для подтверждения принадлежности к вооруженным силам служебное удостоверение. Багров пришел на встречу в демисезонном оливковом костюме. Снятую на входе в кафе кепку-фуражку он положил на край стола рядом с собой. За считанные дни, что Сезонов провел в городе, погода стремительно преображалась: снега, можно сказать, уже не стало; солнце растапливало последние льдинки и сушило проталины; горожане переобулись в весенние полуботинки и туфли, а многие уже сменили пальто на куртки — погода была по-настоящему весенняя.

— Я вас надолго не задержу, мне самому надо спешить, — сказал подполковник, глядя Багрову в глаза и читая его эмоции. Капитан не был расслаблен, но не напряжен, скорее собран, заинтересован — и готовый уйти от провокационных вопросов, перенаправив беседу в иное русло. С таким играть в игры следует осторожно, чтобы не обмануться самому.

К ним подошел молодой официант с гнусавым голосом. Оба офицера заказали по бокалу пива и гренки.

— Итак. Чем мог бы помочь вам, подполковнику московского управления, я, обычный областной капитан? — Багров развел ладони на столе и распрямил спину, удобнее сев на стуле.

— У нас с вами был один общий знакомый. Мы оба его знали, но друг о друге через него нам не известно. Полковник Арсений Ковалев. Который — вы знаете? — на прошлой неделе скончался.

— Да. — Багров на несколько мгновений опустил взгляд в стол и покивал. При этом в его глазах пронеслась какая-то тень, будто внутри кольнуло нечто вроде волнения, которое он хотел скрыть. — Это был удар и для моего отца, они крепко дружили все почти сорок лет. Я сам неоднократно встречался с Арсением Павловичем. Мы хорошо ладили. А где вы с ним познакомились?

— Кажется, что целую вечность назад: ощущение, что я знаю его очень давно. В начале нулевых пересеклись на учениях, как-то сразу задружились… Я был на его похоронах.

— Отец не смог приехать и сокрушался, — произнес Багров, взглянув на улицу в окно. — Он сейчас в командировке на Дальнем Востоке.

— Понимаю. Так вот. — Сезонов, начиная следовать прописанному в своей голове речевому сценарию, приготовился ловить в каждом движении, взгляде и подергивании лицевых мышц капитана то, что может его выдать. — Я слышал, что Арсений в начале года, кажется, хотел увидеться с мужчиной — офицером, который, как он узнал, приехал на службу в Ярославль.

— Да, это был я, если всё верно и мы оба не ошибаемся. Жаль, что так и не увиделись. Он меня не нашел. И я его. Мне потом, позже передали, что он искал меня, хотел внезапно появиться, удивить, так сказать.

Последние фразы Багров произнес как-то сбивчиво, будто потерял уверенность. Изменение можно было не заметить и посчитать за вполне естественное, но Сезонов взял это на заметку.

— Да. Печально.

— Ну, что теперь делать… Как его семья?

— У вдовы настроения до сих пор нет. Дети, сами грустные, стараются эмоционально поддерживать ее.

— Им нужно что-то? Какая-то помощь? Может, я бы мог…

— Я им передам о вас.

Подошел гнусавый юноша-официант и поставил перед мужчинами, сняв с подноса, бокалы светлого пенящегося алкоголя и стеклянную миску с ароматными чесночными гренками из темного хлеба. Полминуты офицеры помолчали, распробовав пиво и закуску.

— Когда искал вас, узнал немного информации из личного дела. Вы из Петербурга, верно?

— Так точно. После службы по призыву и спецобучения остался в тренировочном центре общевойсковой подготовки, а с января этого года переведен сюда.

«Ну, гражданин Ярков, — думал Сезонов, слушая рассказ капитана о себе, — и где здесь следственный? Мне врал? Но зачем, если намерен был рассказать всю правду от и до? Или действительно не разобрался тогда? Или сейчас в лицо врет Багров? Хотя про службу в Питере — правда, но вот где на самом-то деле…»

— Но скажите, — глотнув пива, спросил