Взлетал под небеса.

Кричали воины младые:

«Бей, не щади! Убей врага!»

…И вылетал мозг из людских голов,

И истощались силы.

В той битве кровь лилась рекой…

Потеряв в ночном бою более полутора тысяч убитыми, в том числе и трех ханов, Фетх-Али бросил четыре знамени, семь пушек, десятки верблюдов и все награбленное в походе барахло, после чего бежал за речку Гарни-чай.

Наши потери в том бою составили 69 человек убитыми и 117 ранеными.

* * *

После этого началась рутинная осада Эривани. Спустя некоторое время Цицианов решил воспользоваться разобщением персидских сил и приказал генерал-майору Портнягину с отрядом в 900 человек пехоты и конницы сделать нападение на Гарни-чай, где находился лагерь принца Аббаса-Мирзы. Узнав о движении Портнягина, находившийся в Калаахире Баба-хан успел соединиться с сыном, и утром 24 июля Портнягин очутился лицом к лицу со всей 40‑тысячной персидской армией. Перестроившись в каре, он начал медленно, шаг за шагом, отходить, отбиваясь со всех сторон в течение 15 часов. При этом отступление велось в столь образцовом порядке, что ни одного трофея не осталось в руках персов, даже тела убитых были принесены в лагерь.

Что касается персов, то сопроводив отряд Портнягина до наших главных сил, они поспешили удалиться, а не вступать в генеральный бой.

Донося об этом деле императору, князь Цицианов в рапорте от 27 июня 1804 года писал: «Город (Эривань) стрелял викторию уже, получа от Баба-хана, что он всех русских живых возьмет, но изумлен был потом, видя каре в целости возвратившимся». За этот подвиг Портнягин был впоследствии награжден орденом Св. Анны 1‑й степени.

Между тем осада продолжалась. Так как тяжелой артиллерии у Цицианова не было, принудить Махмуд-хана к сдаче бомбардировкой города было невозможно. К тому же властитель Эривани прекрасно знал и о малочисленности русского отряда, и об отсутствии у русских тяжелой артиллерии, и о начавшейся нехватке боеприпасов. Что касается Эривани, то такую осаду она могла выдержать сколь угодно долго. Дело в том, что гарнизон и жители не испытывали проблем со снабжением, так как малочисленность осаждавших не позволяла Цицианову осуществить полную блокаду крепости.

Чем дальше, тем больше нарастала нужда в провианте, так как персидская конница опустошила все окрестности. Была перерезана и единственная коммуникация из Грузии, так как сил для ее охраны просто не было. Из-за этого вскоре стал ощущаться недостаток пороха.

Кроме этого, персы повсеместно атаковали наших фуражиров, отдельные обозные повозки и малые партии солдат. Имея слишком мало кавалерии, Цицианов не мог этому противодействовать. Вскоре пришлось наполовину сократить суточные порции, что сразу же увеличило количество больных. Увы, сокращение суточных порций нисколько не решало проблемы, а лишь несколько отдаляло угрозу неминуемого голода. Таким образом, пребывание отряда у Эривани просто потеряло свой смысл.

К сожалению, не обошлось и без неприятных сюрпризов. Началось с того, что грузинские милиционеры (все как один князья!) не пожелали сидеть на половинном пайке, а затребовали себе всего и сразу.

Генерал-майор Иван Орбелиани кричал Цицианову:

– Мои воины хотят кушат! Дай нам барашэк, дай вина! Иначе не будэм воэвать!

– У меня нет ни баранов, ни вина, – хмуро отвечал Цицианов. – Придется довольствоваться тем, что есть – сухарями и водой!

– Э, мы так воэвать не договаривались! – импульсивно размахивал руками Орбелиани. – У мэня, что ни воин, то князь! Ты сам князь и понимать должэн – мы без вина не только воэвать не можем, мы бэз вина жить нэ можем!

Так как толку от грузин не было никакого, а также чтобы уменьшить расход оставшегося провианта, Цицианов решил вернуть грузинскую дружину в Тифлис.

Увы, если под прикрытием русских штыков грузинские милиционеры чувствовали себя героями, то, как только остались одни, все разом изменилось. Отойдя от расположения отряда Цицианова на три десятка верст, грузинские князья расположились на ночной отдых, не удосужившись даже выставить дозорных. За что и жестоко поплатились. Храпящих высокородных милиционеров накрыл врасплох мятежный царевич Александр с отрядом персов. Никакого сопротивления оказано нападавшим не было, и полторы сотни грузинских князей во главе с генерал-майором Иваном Орбелиани (тоже, разумеется, князем) попали в плен. Пленников привезли в Тавриз, где торжественно провели по городу, после чего бросили в тюрьму.

После этого мятежный царевич с большим отрядом конницы окончательно перекрыл пути сообщения Цицианова с Грузией. Персы повсеместно грабили армянские селения, выгребая последнее. Неспокойно стало и на Военно-Грузинской дороге, где участились нападения горцев.

Вскоре из Тифлиса к Цицианову был направлен обоз в две сотни арб, груженных боеприпасами и провиантом. Но у селения Джылгы обоз был перехвачен. Выстроив из повозок своеобразный гуляйгород, солдаты укрылись за ними и успешно отбили все атаки.

Прискакал с кызылбашами шахский сердар Пир-Кули. Кызылбаши попытались атаковать, но были быстро и с большими потерями отбиты. Пир-Кули был возмущен такой строптивостью защитников гуляйгорода:

– Все знают, что я опытный воин и всегда измеряю путь своих мероприятий шагами рассудка, но сегодня аркан моих мыслей не может охватить укреплений московитов!

Персидская хроника говорит, что после нескольких безуспешных атак Пир-Кули плакал: «С мокрыми глазами он (Пир-Кули. – В.Ш.) пришел к подошве горы Аглаган и упал на нее как слеза».

Как только весть об окружении солдат с двумя сотнями арб дошла до Тифлиса, на выручку был послан генерал Волконский с тремя сотнями солдат и четырьмя пушками. Обоз был выручен, но доставить его к Цицианову так и не получилось.

Чтобы восстановить прерванное сообщение, Цицианов отправил отряд солдат во главе со штабс-капитаном Монтрезором. Больше выделить просто не мог.

– Надеюсь на твой опыт и ответственность! – сказал на прощание майору Цицианов.

– Можете во мне и моих солдатах не сомневаться. Мы свой долг исполним! – ответил Монтрезор.

На дороге неподалеку от села Караклис одинокая рота была атакована и окружена шеститысячной конницей принца Александра. Принц предложил сложить оружие. В ответ на это француз Монтрезор ответил кратко:

– Русские не сдаются!

Дав последний залп, сто десять храбрецов пошли в последнюю штыковую атаку.

В этом неравном бою под Караклисом погибли почти все. Сам штабс-капитан был поднят конниками шаха на пики, когда возглавлял прорыв. Чудом удалось спастись лишь одному спрятавшемуся среди камней солдату. Еще 15 тяжелораненых солдат были после боя подобраны персами и уведены в плен.

Когда в лагерь под Эриванью добрел единственно уцелевший из роты Монтрезора, стало понятно, что на восстановление коммуникаций никаких надежд нет.

* * *

В связи с осадой Эривани шах немедленно обратился к своему новому союзнику – Англии, с