губе, Лорен окинул взглядом мое лицо. — Еще скажи, что тебя это не заинтересовало, — бросил он вызов. За нахальной самоуверенностью я разглядела маленький проблеск надежды на то, что я скажу «да».

— В том, чтобы подхватить венерические болезни? Ну уж нет, — почувствовав знакомую боль между ног и вкус вишни, более сильный, чем когда-либо прежде, я оттолкнула его, и он позволил мне это. — А теперь, не мог бы кто-нибудь из вас проявить профессионализм и указать мне на ванную, пожалуйста?

В течение нескольких напряженных секунд никто не произнес ни слова и не пошевелил ни единым мускулом. Наконец Хьюстон решился:

— Когда дойдешь до лестницы, продолжай идти. Она будет справа от тебя.

Я выбежала из кухни, не сказав ни слова.

К тому времени, как я нашла ванную, пот лился из моих пор так же быстро, как возбуждение исходило из моего центра. Крутя краны на раковине до тех пор, пока из носиков не хлынула вода, я прижалась спиной к стене и запустила руку под свои обтягивающие джинсы и черные стринги.

В тот момент, когда мои пальцы коснулись клитора, с моих губ сорвался вскрик, который я быстро заглушила свободной рукой. Еще одно прикосновение пальцев, и мои глаза закатились, когда прямо здесь, в ванной комнате «Связанных», я избавилась от боли, которая нарастала с того дня, как я вошла в тот конференц-зал.

ВОСЕМЬ

— Должны ли мы проверить, как она там? — спросил я после того, как прошло слишком много времени. Прошло двадцать минут с тех пор, как Брэкстон заперлась в нашей гостевой ванной, а она все еще не выходила.

— Нет, мягкотелый, — огрызнулся Лорен с издевкой. — Она выйдет, когда поймет, что облажалась, как и все мы.

— Да, но зачем тебе понадобилось связываться с ней? Я думал, мы договорились сделать ее одной из нас.

— Мы никогда не соглашались с тем, что нам это нравится. Или она.

— Мне она нравится.

Черт меня побери, что тут могло не понравиться? Она была чертовски сексуальна, редкий образец интеллекта, добра… Глазурью на торте было то, что она дерзила нам, даже когда мы этого не делали. Я становился твердым просто находясь с ней в одной комнате — и мои друзья тоже, хотя Хьюстон любил притворяться, что это не так, в то время как Лорен без проблем заявлял о своей заинтересованности.

Лорен издала еще один звук отвращения, прежде чем отмахнуться от меня:

— Тебе нравятся все.

— Ага, к счастью для тебя, придурок, — мы были лучшими друзьями дольше, чем я себя помню, и я до сих пор не понял почему. Лорен медленно оторвал взгляд от своего телефона и встретился со мной взглядом. Как бы сильно мне ни хотелось настоять на своем, я отвел взгляд от интенсивности его взгляда и того, что горело внутри.

Приняв решение, я встал со своего места за барабанами:

— Я собираюсь пойти посмотреть, все ли с ней в порядке.

Никто из них не потрудился остановить меня, когда я выходил из гостиной. Я был в состоянии войны с самим собой и нуждался в тех драгоценных мгновениях, которые потребовались, чтобы добраться до ванной, где пряталась Брэкстон, чтобы обдумать свой следующий шаг.

Она не была для меня врагом, но я был им для нее. Просто так выпали кости, и никто из нас не был виноват.

Я постучал в дверь ванной, используя барабанные палочки, которые все еще держал в руке, прежде чем засунуть их в задний карман джинсов. С другой стороны не было слышно ни звука, что заставило меня задуматься, не сбежала ли она незаметно для кого-нибудь из нас. Я бы не стал винить ее, если бы она это сделала.

Я не осознавал, что задержал дыхание, пока дверь медленно не открылась, и не показались ее большие карие глаза. Как мог тот, кто создавал столько неприятностей, выглядеть так чертовски невинно? Этими глазами она могла бы одурачить все мужское население. Никто никогда не увидит охотницу, притаившуюся внизу.

Очевидно, никто, кроме меня.

Я переступил с ноги на ногу. Какого черта я нервничал?

— Наверное, я злоупотребила своим гостеприимством в вашей ванной, да? — спросила она меня после того, как я просто стоял там, как имбецил.

— Нет, это совсем не странно, — солгал я.

Открыв дверь, она прислонилась спиной к дереву, нежно прикусив свою сочную губу:

— Я размышляла.

— Стоит ли тебе уйти?

— И сжечь этот дом дотла вместе со всеми вами в нем, — добавила она. Ее пристальный взгляд нервировал, но я не мог отвести глаз.

— Я одновременно напуган и возбужден. Послушай, — я поспешил сменить тему, когда увидел, что ее взгляд стал настороженным, — я не могу сказать, что мы этого не заслуживаем, но могу я дать несколько советов, которые могут оказаться полезными?

Она колебалась всего секунду, прежде чем пробормотать:

— Конечно.

— Ты кажешься довольно крепкой.

— Для девушки? — она упрекнула меня в моем дерьме, приподняв бровь.

Я пожал плечами, когда ничего умного не пришло мне в голову. Я не мог отрицать свой сексизм, поэтому вместо этого проигнорировал его.

— Ты не падаешь к нашим ногам, — продолжил я, как будто она ничего не говорила. — Это уже говорит о многом, но этого недостаточно. Тебе нужно заставить их уважать тебя, иначе они никогда этого не сделают. Сейчас или никогда.

— А как насчет тебя? Ты следуешь своему собственному совету?

Ловко.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Я увидел задумчивость в ее глазах, прежде чем она резко покачала головой:

— Ничего. Почему ты так добр ко мне?

— Это рискованное предположение.

Брэкстон, казалось, видела меня насквозь, когда ее глаза превратились в щелочки:

— Думаешь, что противостояние им приведет к обратным результатам, — это был не вопрос, а обвинение. Она была права, что была параноиком. — Твои шансы пятьдесят на пятьдесят.

Если мой план сработает в ее пользу, у нее будет больше шансов справиться с туром. Если нет, то у Хьюстона, Лорена и меня будет кто-то другой, на кого можно было бы направить наш гнев, кроме как друг на друга. Как бы сильно я ни хотел вернуть своих друзей, я поймал себя на том, что надеюсь на первое.

Возможно, Лорен был прав. Возможно, я не смог бы взять на себя обязательство быть мудаком.

— Так ты играешь с ними или со мной, Джерико?

Взгляд Брэкстон был пронзительным, пока она ждала моего ответа. Мне было чертовски трудно проглотить комок в горле. Либо