– Подходите через десять минут в операционную. Передали по рации – везут крайне тяжелый шок!

Шутки в сторону! Сосредотачиваюсь. Зову Михаила и с серьезным видом выдвигаюсь в сторону шоковой операционной. По пути раскланиваюсь с Трехлебом. Пару минут прослушиваю какие-то наставления. В конце разговора согласно киваю головой и продолжаю движение.

В операционной уже кипит работа. «Скорики», игнорируя асептику и антисептику, прямо в уличной обуви и синих комбинезонах расположились около стерильного операционного стола и перекладывают на него с носилок голого окровавленного человека.

– Множественные ножевые ранения груди и живота. Геморрагический шок, – почему-то радостно рапортует врач «Скорой». – Алкогольное опьянение.

– Кто его так?

– Жена. Достал, похоже, своей пьянкой! Взяла нож и прописала его! Давление низкое, пульс нитевидный.

– Понятно. УЗИ, рентген делали?

– Ну, коллега! Не многовато пожеланий? Наша задача – доставить его в стационар, вы уж тут сами разбирайтесь, что и как.

– То есть вы – извозчики? Привезли, бросили, а мы – расхлебывайте?! Так?

– Вы слова-то выбирайте!

– Чего мне выбирать, я говорю так, как есть! УЗИ у нас в операционной сломалось, переносной рентген-аппарат тоже вышел из строя. Придется нам его на своем горбу обратно тащить вниз, чтоб в приемном покое обследовать. Вы же мимо этих кабинетов его провезли, могли бы и завернуть по дороге УЗИ сделать.

– Послушайте, вы – хирург! Вот вы и разбирайтесь! Обследуйте, лечите!

– Будем обследовать, только стены не лечат! Миша, давай носилки!

«Скорики» ходко удалились, забрав свои именные носилки. Интерн отправился на отделение за другими.

– И долго я еще тут валяться буду? – неожиданно на фоне наступившей тишины донесся из операционной крайне недовольный голос.

На операционном столе, свесив вниз волосатую мошонку, покоилось тело, полностью лишенное одежды. Оно принадлежало относительно крепкому субъекту лет тридцати с опухшим от длительных возлияний лицом и грязными ногами. Растрепанные русые волосы почти полностью прикрыли правый глаз. Левый же, водянистого цвета, обрамленный вишневым кровоподтеком, мутным взором изучал окрестности. Субъект ковырял в носу.

– Ну, че? В натуре! Долго мне тут еще лежать? – повторно осведомился потерпевший и извлек из недр правого носового хода порядочную козюлю. Ловко скатал ее в шарик и мощным щелчком отправил на пол. – Ну, тут есть кто-нибудь? – повысил он голос и запустил палец в левую ноздрю.

– Лежи спокойно! – предупредил я пациента и принялся изучать его боевые раны. – Повернись! Ляг на живот! Подыми руку, другую! Ногу!

Он хорошо выполнял команды, давая себя осмотреть со всех сторон, плохо представляя, где находится.

– Тебя как звать?

– Вова.

– Вова, лежи смирно, я – доктор. Осмотрю тебя. Не брыкайся!

– Добро! Доктор, а у вас пиво есть?

– Кончилось.

– Жаль. А спирту не нальете?

– Позже. Осмотрю – после нальем.

– Хорошо, – мечтательно вздохнул Вова и… заснул.

Пока он блаженно спал, оглашая операционную прерывистым храпом, источая вокруг довольно мощное сивушное амбре, выяснилось, что у Вовы наличествовали пара-тройка царапин на спине и груди, незначительная рана на животе, похоже, от кухонного ножа, и две маленькие вавки на правом плече. Давление в норме, пульс лучше, чем у меня. Его существованию ничто не угрожало.

Промыл рану на животе перекисью водорода и, расщедрившись, ушил ее аж двумя швами. Все это время Вова причмокивал во сне и вытягивал губы в узкую трубочку, пуская тягучую слюну. Обработку раны он проспал. Принятый накануне дома алкоголь обезболил сильнее всякого наркоза.

– Фу, еле нашел! – вбежал в операционную интерн, толкая перед собой пустую каталку с надписью «4-е Х.О.».

– Молодец! Перекладываем. Вези этого молодца в блок экзогенной интоксикации.

Так официально, чтоб не оскорбить чувств выпивающей публики, официально называлось место, куда помещали до полного вытрезвления лиц, не нуждавшихся в госпитализации на отделения, но в силу известных причин временно лишенных возможности самостоятельно передвигаться.

– Дмитрий Андреевич, а что, шока у него не было? – огорчился Михаил.

– К счастью, не оказалось.

– А отчего он тогда весь в кровище? Я видел, как одежду с него снимали: сплошь кровью пропитана!

– Михаил, ты же знаешь, у людей в алкогольном опьянении зачастую повышается артериальное давление. Маленькая вавка может создать иллюзию значимого кровотечения. Кстати, я узнавал в лаборатории: у него прекрасные показатели крови.

– Дмитрий Андреевич, вас срочно в смотровую к травматологам приглашают. Там ДТП, но без шока. Срочно нужна ваша консультация. Только по телефону позвонили, – передала мне операционная сестра.

– Спасибо, вы очень любезны, Ирина Алексеевна. Раз срочно, то уже бегу. Давай, Михаил, вези Вову в блок. Я после консультации прямо от травматологов зайду к ним и учиню свою запись про «страшные» раны.

У травматологов на видавшей виды скрипучей кушетке, покрытой потрескавшимся болотно-зеленым дерматином, восседала пара. Он – упитанный юноша с рано наметившимся брюшком и лысиной, одетый в весьма дорогой, ручного покроя темно-синий костюм, сдобный, розоволицый, пухлощекий, украшенный сочным синяком, залепившим левый глаз. Она – холеная стервозная девица с накладными трехсантиметровыми развратно-алыми ногтями, приклеенными длиннющими ресницами и вызывающей пурпурной помадой на толстых губах, в красной мини-юбке, даже не пытающейся утаить отталкивающую худобу загорелых ног, в красном пиджаке с большими желтыми пуговицами, отлично подчеркивающем глубокое декольте и не скрывающее силиконовую красоту.

– Вы – нейрохирург? – с ходу ринулась на меня сорвавшаяся с кушетки девица. – Что за безобразие? Мы вас уже 10 минут ждем! Вы знаете, кто он? – ткнула она указательным пальцем, вооруженным кровавым ногтем, в сторону пухлощека, выразительно расширив при этом искусственные ресницы.

– Нет, – честно признался я, соорудив у себя удивленную физиономию.

– Это помощник депутата Государственной Думы Леонид Осипович Зайцев, – торжественно произнесла она.

– О-о, так вы и есть тот самый Зайцев? – протянул я, переведя физиономию из положения удивления в положение заискивания. Хотя еще минуту назад даже и не предполагал о его существовании.

– Да, я Зайцев! – пытаясь быть скромным, подтвердил юноша.

– Послушайте, нейрохирург! Вы в первую очередь должны его осмотреть. Мы тут сидим на этой облезлой кушетке и столько времени вас ждем! – как из пулемета выпалила подруга помощника депутата.

– Я не нейрохирург! Я – общий хирург! – спокойно ответил я.