На мгновение мне стало боязно открывать сообщение. Но вопреки моим опасениям под громким заявлением «важно» скрывались лишь рекомендации: режим дня, питание, перечень разрешённых физических нагрузок и курс лечения, потому что лёгкие были немного загрязнены. Я скрипнула зубами: пора исполнять условия сделки. Теперь все рекомендации Мердока для меня — всё равно, что первая буква закона. Я послушно загружаю сообщение и читаю, отмечая нюансы. Я задаю Мердоку вопросы, уточняя детали. Не потому что мне непонятно написанное, но для того, чтобы отвлечься.

Мердок отвечает мгновенно. Тон сообщений мягок и дружелюбен. Врач учтиво интересуется, всё ли мне понятно, и спрашивает: могу ли я принять его. Могу ли я?

Слова Тирана были более чем ясны. Мердок появляется в комнате всего через несколько минут Мердок извиняющимся жестом дотрагивается до запястья, удерживая руку в своих ладонях, пока разговаривает.

— Извини, что помешал твоему отдыху. Но ты задавала уточняющие вопросы. И я должен убедиться, что ты меня верно поняла.

— Я ещё не ложилась отдыхать.

— Надо, — мягко улыбается Мердок и отпускает руку, видимо, закончив считать пульс. — Ты же не хочешь злить Рэмиана Гая?

Моё лицо вспыхивает: больше всего мне не хочется, чтобы меня тыкали носом в сделку Тем более Мердок… Видевший и знающий всё, приставленный ко мне нянькой.

— Извини. Не хотел смущать тебя и заставлять волноваться. Будет лучше, если ты перестанешь смотреть на меня как на врага. Теперь нам придётся много времени проводить вместе. Давай не будем искать неприятности там, где их с лёгкостью можно избежать?

Я обхватила себя за плечи:

— Какие неприятности грозят тебе, Мердок Трисс? Выпнут с тёплого местечка?

Мердок прищуривается:

— Вообще-то наоборот. Местечко тёплое. Я бы даже сказал, чересчур тёплое. Того и гляди, поджарит пятки. Теперь меня тесно привязали к одному живому объекту, интересующему Тирана так, как никто другой.

— Хорошая характеристика. Объект.

— Я не совсем удачно выразился. Но скорее всего, теперь ты станешь моим единственным пациентом. Приказ Тирана ясен и понятен. Может быть, попытаемся стать приятелями?

— Разве можно насильно заставить дружить?

— Сейчас тебя кто-то заставляет? — Мердок встаёт, улыбаясь. — Дело твоё. Но может быть немного позднее твой враждебный настрой сменится на что-нибудь другое?

— Я не настроена враждебно, — возражаю я и добавляю, стушевавшись под испытывающим взглядом Мердока. — Не по отношению к тебе.

— Уже неплохо, — улыбается Мердок. — И не забывай. У тебя режим. Через час — приём пищи. Я составлю тебе компанию.

Возражать не было никакого смысла. К тому же Мердок действует на меня успокаивающе. Может быть, это действие его мягкого голоса или нарочито медлительных жестов? Но после его ухода мне становится немного спокойнее.

Друг насмешил. У меня был всего один друг. Друг и брат в одном лице. С ним я смогу увидеться завтра.

Рэмиан Гай больше не досаждает своим присутствием мне в этот день и на следующий — тоже. Только в районе обеда голосовой передатчик сообщает, что у дверей комнаты меня дожидается солдат.

— Кейтлин Роу?

— Да, — немного помедлив, отвечаю я.

— Я буду сопровождать вас. Вас приказано доставить на прииски…

Солдат говорит что-то ещё, но я его почти не слушаю. Я вскакиваю и, натянув куртку поверх стандартной униформы, пулей вылетаю в коридор.

— Следуйте за мной. Я и мои люди будут обеспечивать вашу безопасность.

Вижу ещё одного солдата, маячившего за моей спиной. Такие меры, чтобы я не попыталась сбежать?.. Впрочем, какая разница? Всё равно не удастся это сделать.

Мы выходим из жилого здания. Воздушный катер доставляет нас до рудников за считанные минуты. На протяжении всего пути я чувствую робость. Даже ладошки потеют от страха. Я отираю их о брюки униформы и торопливо иду следом за солдатом.

Меня приводят в административный блок. Это крошечная комната для свиданий с обшарпанными стенами и старым диваном, кожа которого потрескалась от времени. Тяжёлые металлические двери со смотровыми зарешёченными окошками и хриплый динамик старого громкоговорителя на одной из стен.

— Кастор Роу ещё отбывает срок наказания. Для свидания с ним выделено несколько минут. Я извещу вас, когда время для свиданий подойдёт к концу.

Дверь громыхает, закрываясь за солдатом. Я сажусь на диван, не сводя глаз с тяжелой металлической двери с левой стороны стены. Именно оттуда должны привести Кастора. Слышится звук шагов нескольких человек… Шаги смолкают у двери. Приглушённый гул голосов. Стандартная форма объяснения. Солдат, приведший меня сюда, тоже пробубнил под нос заученную речь, перед тем, как распахнуть передо мной дверь. Но я не слушала ничего, о чём он говорил.

Металлический лязг отворяемой двери. Я вскакиваю, чувствуя, как бешено колотится сердце. Мой брат появляется в дверном проёме. Высокий и широкоплечий, знакомый и такой родной!

— Кастор!

Я успеваю сделать всего два шага по направлению к брату. А он преодолевает разделяющее нас расстояние одним махом и сгребает меня в охапку. Кастор стискивает меня в объятиях так сильно, что становится трудно дышать. Кастор опускается на диван, усадив меня к себе на колени. Правым плечом я оказываюсь прижатой к его крепкой груди. Я чувствую, как бешено, колотится его сердце.

Поворачиваю голову к Кастору. Его лицо немного расплывается из-за слёз, стоящих в моих глазах.

— Маленькая отчаянная дурочка!

Кастор обхватывает ладонями моё лицо и прижимается губами к моим. Он всегда здоровался именно так: легонько касаясь своими губами моих. Но сейчас поцелуй вышел чересчур крепким и совсем небратским.

Кастор просто впечатал в меня свои губы…

Я отшатываюсь. Кастор улыбается и прижимает мою голову к своему плечу, гладя меня по спине.

— Кастор, по-моему…

— Кейтлин! Как ты, маленькая? Мы с отцом едва с ума не сошли от беспокойства, — шепчет старший брат в мои волосы.

Моё лицо всё ещё горит, щёки полыхают жаром. Приветственный поцелуй вышел каким-то неправильным. Таким, каким он не должен был быть. Но Кастор уже отодвигается и усаживает меня рядом с собой, просто закинув руку на плечо.

Наверное, он просто соскучился по своей сестре. А всё остальное — это игра моего воспалённого воображения, сказывается нервное напряжение последних дней.

— Кастор, а где папа? Папе не разрешили видеться? Тиран Гай сказал, что я могу повидаться с родными.

— Мразь, — зло цедит сквозь сжатые зубы Кастор.

Я легонько ударяю кончиками пальцев его по губам.